— А вам не кажется, что я слишком поглощен собой? — спросил Дэвид.
— Эгоцентричность не повод для беспокойства, она позволяет вам лучше познать себя, — ответил Фуко. — Если речь идет о том, что ваш разум делает в каком-то месте в какой-то момент времени, просто дайте ему волю. Этот не тот случай, когда вам стоит что-то менять.
— Порой я чувствую, что мне просто надо забыть все касающееся вопросов о самом себе, — продолжил Дэвид. — Это лишь напрасная трата энергии и времени, самоубийственно в каком-то смысле.
— Совсем наоборот, вам необходимо разобраться со всеми такими субъективными вопросами, особенно в молодости, — прокомментировал его слова Фуко. — Человек, сделавший это, будет находиться в более хорошей психологической форме, когда ему стукнет тридцать и далее. Если люди не проходят через все эти психологические кризисы тогда, их ждут проблемы во взрослом возрасте.
— Меня восхищает ваша коммуникабельность, Мишель, — сказал Ланс.
— Нет, на самом не деле я вовсе не общительный, — признался Мишель. — Я стараюсь не ходить на общественные мероприятия. Но мне ужасно не по себе, когда я оскорбляю чьи-то чувства. Недавно несколько студентов привезли меня в Стэнфордский университет. Я должен был прочитать лекцию там. Они сообщили, что обед для меня запланирован в факультетском клубе. Я сказал им, что ненавижу факультетские клубы и официальные обеды с бюрократами. Студенты переговорили с кем-то из своего руководства, и данное мероприятие отменили. Я чувствовал себя ужасно.
— Вам понравился этот факультет Стэнфорда? — спросил Джон.
— Нисколько. Они чрезвычайно скучны.
— Когда вы читаете лекцию, вам, похоже, это приносит большое удовольствие? — продолжил Джон.
— Я хорошо читаю лекции, когда нормально себя чувствую, — признался Фуко. — Мне очень нравится общение с людьми в определенных ситуациях. Обычно, когда их не слишком много. Перед тем, как мне надо читать лекцию, то есть работать, у меня обычно кусок не лезет в рот.
— Откуда такой страх перед большими группами, которые приходят слушать вас? — не отставал Джон.
— На мой взгляд, они не могут быть серьезно настроены, — ответил Фуко, — слишком большое скопление людей не располагает к этому. Вам необходимо установить хороший контакт с аудиторией, чтобы публика серьезно относилась к происходящему, к тому, что говорится.
— А как насчет больших сборищ студентов в Париже в мае 1968 года? Разве они не были серьезно настроены? — вклинился в разговор Кал.
— Это совсем другое дело, — укорил его Фуко. — Во Франции несколько театральнее поведение демонстрантов, их бесчинства были признаком решимости, серьезности, агрессивного настроя против системы.