– Он хотел пройтись старым маршрутом Сококи. А больше он, собственно, ничего и не говорил.
– А чего это ему сдался именно этот маршрут, не знаете? – спросил Карстерс.
Мама покачала головой.
– Ни слова о раскопках и вещах эпохи Войны за независимость? – Ханцингер наступал.
– О раскопках? – удивилась мама.
Ханцингер обернулся к Мэтти:
– Может, наш друг-археолог объяснит нам…
– Я не археолог, – возразил Мэтти.
– Разве? А я слышал, у тебя и диплом есть.
– Приятно слышать, что моё образование так занимает умы соседей, – улыбнулся Мэтти, и Бро хихикнул. Я никогда прежде не слышала, чтоб он хихикал, и сейчас была почти уверена, что он вообще не следит за разговором. Но Бро бывает непредсказуем, я вам уже говорила. Неужели его непредсказуемость растёт? Надо будет это как следует обдумать на досуге. А прямо сейчас Мэтти продолжал говорить: – …Всего несколько вводных курсов – и только.
– Это ровно на несколько больше, чем у меня, – не сдавался Ханцингер. – Так что, может, вы… – Он обернулся к своему помощнику: – Как там это называется?
– Не знаю, шериф, к чему вы клоните.
Карстерс почесал нос совсем как Эмма, но в её исполнении это выглядело очень мило, а нос Карстерса так обгорел и к тому же был довольно велик по человеческим меркам, так что ничего милого в этом не было. Я ощутила непреодолимое желание немедленно посмотреть в зеркало, но увы – ни одного не оказалось в моём поле зрения.
Шериф щёлкнул пальцами. Я вообще не люблю, когда люди так делают, а этот звук был похож на выстрел и как-то особенно неприятен.
– А! Просветите нас – вот как это называется! Может, вы расскажете нам о том, как настоящие археологи относятся к тому, что всякие подозрительные личности пытаются копать исторические объекты.
– Я не понимаю, – вмешалась мама. – Какие ещё объекты?
– Фактории, – пояснил шериф. – Ружья, одеяла, кастрюли и сковородки, бусы – всякая всячина с той фактории, что когда-то располагалась на старом маршруте Сококи, ещё во времена Войны за независимость, а может, и раньше – ещё при французах.
– Пока даже не доказано, что эта фактория вообще существовала, – пожал плечами Мэтти. – Свидетельств очень мало, и они очень туманны.
– Но некоторые люди этому верят, – настаивал Ханцингер. – И этот тип, Лемэр, был не первым, кто полез туда. Так что валяйте – расскажите нам, что археологи думают о таких супчиках.
У Мэтти очень интересные глаза – порой совсем синие, а порой – голубые. В этот момент они стали голубыми, как лёд. Взглянув на Ханцингера, он отрезал:
– Я не могу говорить за всех археологов.