– Спасибо, спасибо тебе. Спасибо за то, что ты у меня есть! – торопливо шептала она. – За то, что ты такой. Ты, только ты мой родной! Самый надежный, самый ответственный!
Его разобрал смех.
– Это отец мне так всегда говорил: «Помни – ты несешь ответственность за свою семью!»
Она устало прислонилась к его плечу, ее темные блестящие волосы жарко прижались к его шее.
– По-моему, ты отлично справляешься, – сказала она, – даже чересчур. Иногда мне хочется, чтобы мы были такими же, как раньше, когда только поженились. Чтобы никакой ответственности за семью. Только ты и я. И никого больше. Никаких детей…
Она поспешно схватила его за руку и будто разом вся сжалась изнутри – так что ее бледное лицо покраснело от напряжения. Казалось, она хотела что-то сказать, очень много всего, но не могла, поэтому срочно попыталась заменить это чем-то более подобающим.
– Ну, понимаешь… Просто появился третий… компонент. Раньше были только ты и я. Мы защищали друг друга. А теперь мы защищаем ребенка, но от него никакой защиты не получаем. Я многое передумала, пока лежала в больнице. Понимаешь… Мир полон зла.
– Зла? – переспросил он.
– Да. Зла. От него нас защищают законы. А когда нет законов, тогда нас защищает любовь. Моя любовь защищает тебя… от меня. Я никогда не причиню тебе боль. Из всех людей ты – самый уязвимый для меня, но любовь тебя защищает. И я тоже не боюсь тебя, потому что любовь сдерживает все твои приступы раздражения, все противоестественные инстинкты, и, может быть, ненависть и незрелость. А вот ребенок… Он еще слишком мал, и он пока не знает никакой любви. Ну, или законов любви, как это еще назвать? И не будет знать, пока мы его не научим.
– Ну, мы же его научим.
– Но какое-то время мы будем перед ним беззащитны!
– Что? Беззащитны? Перед ребенком? – Он отстранил ее от себя и, хохотнув, покачал головой.
– А что – разве ребенок понимает разницу между добром и злом? – спросила она.
– Нет. Но он же поймет.
– Но ребенок – он же совершенно… пустой, в нем нет ни морали, ни совести… – возразила она.
Внезапно она замерла и, отдернув от него руки, быстро обернулась.
– Ты слышал? Какие-то звуки… Что это было?
Лейбер оглядел комнату.
– Нет, не слышал…
Она уставилась на дверь библиотеки.
– Там, – тихо произнесла она.
Лейбер прошел через комнату, открыл дверь библиотеки, после чего включил и выключил там свет.
– Там ничего нет, – сказал он и вернулся к ней. – Ты просто устала, вымоталась. Пойдем скорее в постель, прямо сейчас.
Они вместе выключили свет и в полной тишине, не произнося ни слова, беззвучно поднялись по лестнице.