Саша оборудовал тюрьму Бориса довольно уютно. В заднем помещении находился санузел, в переднем стояли кровать, стол и два стула. (Предназначение второго стула – заставить Бориса забыть, что он никогда больше не будет принимать гостей.) Вообще мы постарались оформить заточение Бориса как можно более позитивно. Если уж не для него самого, то хотя бы для остального мира. Мы кормили Бориса в основном веганской пищей. У него было две пары джинсов и две футболки из органического хлопка, которые мы сознательно купили через «Справедливую торговлю»[13]. Ни одна швея из Бангладеша ради этого не эксплуатировалась. Если прежде Борис каждый день проезжал как минимум сто километров в лимузине S-класса, то теперь вот уже шесть месяцев он передвигался из одного подвального помещения в другое исключительно углеродно-нейтрально[14]. Пластиковые пакеты для покупок ему тоже были не нужны. Другими словами, благодаря нам экологический след, оставляемый Борисом, был как у одноногого младенца в туфельке на шпильке. Оказалось, что превратить кого-либо из глобализированного расточителя в локального и сезонного потребителя[15] не так уж и трудно. Для этого нужно просто запереть человека в подвале.
Мы все еще стояли возле тюремной двери, и мне не пришло в голову ничего более умного, чем сказать очевидное:
– Дверь действительно взломана снаружи.
– Это да. Но загляни-ка в первую комнату.
В первой комнате на полу лежал разломанный стол. Стул был опрокинут. Борисов графин для воды – многоразовый, из высокопрочной стеклоэмали – тоже валялся на полу, вся вода пролилась.
– Либо Борис тут подебоширил, либо произошла драка.
– Верно, – согласился Саша. – Но с чего бы Борису драться со своим освободителем?
Это было и в самом деле странно. Я основательно проинспектировал обе комнаты, но не нашел никаких намеков на то, что именно здесь произошло.
Саша между тем снова собрал, как мог, разобранный на составные части шкаф «ИКЕА». Мы закрыли тюремную дверь и придвинули к ней шкаф. Несомненное преимущество мебели «ИКЕА»: поломанная или неполоманная, она выглядела почти одинаково.
На обратном пути из подвала мне снова бросился в глаза розовый игровой домик и прислоненный к нему стоящий вертикально веломобиль. Почему-то меня это раздражало. Кто бы ни поставил его так, но это выглядело неаккуратно. Долго не раздумывая, я подошел к домику, чтобы снова поставить веломобиль на четыре колеса.
Отодвигая его в сторону, я услышал такой звук, будто что-то волочится по полу. Это открывалась дверь розового садового домика, к которой был прислонен веломобиль. Ее толкали наружу две мужские ноги в джинсах и носках. В игровом домике явно кто-то лежал.