Питер попытался взять себя в руки.
— А тот, кто доставил машину в гараж, должен был где-то расписаться?
— Конечно.
— Кто же расписался?
— Подождите минутку, я выясню.
— Подожду. — Питер до боли в предплечье сжал телефонную трубку, в глазах у него потемнело. А за окном по-прежнему падал снег.
— Мистер Ченселор?
— Да.
— Боюсь, что произошла ошибка. В гараже утверждают, что подпись на счете ваша. Очевидно, тут какое-то недоразумение. Поскольку машину брали вы, человек, возвращавший ее, вероятно, думал…
— Никакой ошибки нет, — прервал его рассуждения Питер.
— Прошу прощения…
— Благодарю вас, — сказал Ченселор, вешая трубку.
Вдруг ему все стало ясно, все. Ужасное лицо-маска, серебристый «континенталь», чистый, отремонтированный «шевроле» в вашингтонском гараже, вымытый до блеска «мерседес» перед его домом в Нью-Йорке, записка на двери — все это Лонгворт. Лонгворт! По-клоунски напудренное лицо, длинные темные волосы, темные очки… и напоминание о той страшной штормовой ночи, что была год назад. Лонгворт пытался свести его с ума. Но зачем?
Ченселор вернулся к креслу, сел, ожидая, когда пройдет боль в висках. Его взгляд упал на газету, и он вдруг понял, что ему нужно делать. Элисон Макэндрю!
Он нашел ее фамилию в телефонном справочнике по Нью-Йорку, который хранил у себя. Однако номер оказался отключенным. Значит, она пользовалась телефоном, номер которого не был внесен в справочник.
Тогда он позвонил в фирму «Уэлтон Грин Эйдженси». Секретарша ответила ему, что мисс Макэндрю несколько дней не будет на работе. Никаких объяснений она не дала, да он и не просил.
И все же у него был адрес Элисон Макэндрю. Она жила в многоквартирном доме на 54-й улице. Этот дом был ему знаком, он выходил на набережную. Ничего не поделаешь, ему необходимо было повидать эту женщину и поговорить с ней.
Он отнес кое-какую одежду в «мерседес», потом положил в портфель рукопись, сел в машину и отправился в Нью-Йорк.
Элисон Макэндрю сама открыла дверь. Ее большие карие глаза излучали ум и любопытство. Возможно, к любопытству примешивалась и злость, хотя лицо казалось печальным. Это была высокая женщина, унаследовавшая, очевидно, от отца сдержанность, но внешне очень похожая на мать. У нее были тонкие, словно высеченные резцом скульптора, черты лица. Светло-каштановые волосы она уложила довольно небрежно. На Элисон были бежевые брюки и желтая блузка с вырезом по шее. Под глазами у нее темнели круги — явные следы скорби, которые она старалась скрыть.
— Мистер Ченселор? — спросила она в упор, но руки не подала.