— Ему лет сто, может, больше, — проговорил Степан закуривая. Он смотрел на свои руки, на струйку сизого дыма и, кажется, продолжать не собирался.
— Разве можно жить в таком месте? Под всем… под этим, — Оксана не закончила. Мысль о тоннах дерева над головой вгоняла в тошноту.
— Нет, — ответил Степан, — Строго говоря, это не совсем жилье. Скорее — храм, и никто кроме Олман-ма Тай жить здесь не может…
— Кого?
— Мать-Которая-Знает, ну, ведунья по-русски. Что-то вроде жрицы Дерева Истины…
— Начинается, — Сергачев не скрывал презрительной усмешки, — Ведьма из Блэр: Сибирская страница.
— Ш-ш-ш, — Вика сделала сердитые глаза.
Виктор отсалютовал ей пивной банкой.
— Виктор! — Оксана нахмурилась и вновь повернулась к Степану, — Расскажи, что знаешь. Почему-то ты привез нас именно сюда.
Тот вздохнул.
Сергачев демонстративно уткнулся в смартфон: сигнала здесь не было, только в игрушки погонять. Степан заговорил.
— Тельмучины верят, что Илгун-Ты, Мировое Древо, проросло из зерна Истины, которое Унгмару, бог Света, случайно обронил на землю, возделывая свой небесный сад. Упав, зерно раскололо горы, и должно было погибнуть на мертвой каменистой почве, но Кельчет, Мировой змей и властитель подземелий, натаскал в расщелину земли из глубоких нор и напоил почву подземными водами. Так появилось Илгун-Ты, что тянет ветви к Свету, а корни — в самое сердце Тьмы…
Степан замолчал. Лоб собрался морщинами, темные глаза почернели и стали походить на крохотные кусочки угля, как у того старика в деревне. Сигарета догорела до фильтра, он не заметил.
— Хочешь сказать, это то самое дерево? — Оксана постаралась скрыть разочарование. Дурацкая байка. Никакое дерево столько не проживет.
— Что? A-а, нет, вряд ли оно то самое, первое, но это неважно…
— Почему?
— Разве ты не чувствуешь? — Степан пожал плечами с видом «я все сказал», чем напомнил Оксане краснокожих героев Купера. С ответом она не нашлась.
— И все? — прервала затянувшуюся паузу Вика.
— Говорят, через Илгун-Ты можно обратиться к Богу: с просьбой, вопросом — не имеет значения.
— Как это?
— Нужно прикоснуться к дереву и спрашивать, ну, или просить. Спрашивать и слушать. Слушать дольше. Если сразу Бог не ответит, то, как правило, оставляют подношение-памятку на ветке. Здесь это давно делали на обнаженных корнях: цветную ленту, ремешок, шнурок, что угодно, что можно привязать. Там, — Степан мотнул головой, — под крышей — их целые завесы. Некоторые очень старые, с тех времен, когда и сруба не было…
— А звери здесь есть? — спросила Вика, тревожно всматриваясь в темноту за палаткой. Кажется, ей захотелось в туалет.