Турково-Саратовские рассказы (Юрков) - страница 59

И только потом, утром, когда мы уже отдохнули и отогрелись от этого ночного вояжа, Иринка сказала мне: «Теперь я понимаю, почему мой отец спился — попробуй поболтайся вот так, в кузове, изо дня в день. Поневоле после такого напьешься». Она тряхнула плечами и было видно, что ее сильно передернуло.

Ирина как-то очень странно относилась к зеленому цвету. С одной стороны, по всему чувствовалось, что он ей очень нравился, но… с другой стороны, она им никогда не пользовалась — раз, и, во-вторых, вообще, как-то презрительно отзывалась о нем, называя этот цвет не иначе, как «зЮлёёёный» с презрительным «Ю» и очень противно-протяжным «Ё», которое чаще всего звучит в слове «ёбаный».

Стоило ей в магазине увидеть что-либо зеленого цвета или зеленоватого оттенка, неважно что — от посуды и обоев до одежды и украшений, она сразу же брала это в руки, долго мяла, крутила налево-направо, рассматривала, вертела головой, но… никогда не примеряла и, уж тем более, никогда не покупала, а как-то то ли виновато, то ли обижено, клала на прилавок, отводила глаза и произносила загадочно: «зююююлёёёёный». Иногда — со вздохом, а порою — с тяжелым вздохом.

По всему чувствовалось, что в ней сочетается, и тяга, и в то же время, ненависть к этому цвету. Хотя зеленоглазые женщины, а Иринки, как раз и была зеленоглазкой, очень любят этот цвет, считая, что он гармонирует с их глазами.

Я не мог найти объяснения этой ее странности, пока однажды она сама не рассказала мне неприятный случай, произошедший с ней еще на первом курсе института.

Дело в том, что восьмилетку Ирина окончила в Турках, а девятый и десятый класс уже в Саратове. И чувствовала, первое время, в нем себя неуютно. Пусть и невелик для меня Саратов-городок, но все же большой, настоящий, город, особенно в сравнении с маленьким райцентром, не имеющим ничего городского в своем обличии, похожим больше на крупную деревню. Как все провинциалы, только что перебравшиеся в город, она больше, чем этого требовалось, стеснялась, тушевалась, терялась, не знала как себя вести и была довольно запуганной и замкнутой.

Поступив в институт, Иринка на радостях, подобрала под свои зеленые глаза полный демисезонный гарнитур — зеленые пальто, шарфик, перчатки… К сожалению, советские, особенно немосковские, женщины были полностью лишены парижского шика — шляпок. Видимо, красные руководители считали, что шляпка несовместима с трудом и будет развращать советских женщин, отвлекая их от мыслей о перевыполнении пятилетнего плана. Но традиционная, по тем временам, вязаная шапочка у Ирины была и тоже зеленого цвета.