— Терроризм? — неуверенно предложила Джулия и почему-то оглянулась на своего спутника.
— Вы не ходите в церковь?
— Что за вопрос? Конечно, хожу, — обиделась Джу-лия. — Между прочим, последние исследования установили, что женщины на десять процентов более набожны, чем мужчины.
— Так вот, когда торо выходит на арену, он становится одержим бесами. Если он повергнет человека, то будет терзать его так долго, как только сможет. Своим уколом я освобождаю животное от дьявольского присутствия.
— А потом поедаете его?
— Не только я. После боя мясо продается в рестораны. Кстати, не желаете ли присоединиться?
— Боже упаси! Я вегетарианка!
— Что ж, никто не совершенен.
— Как вы относитесь к португальской корриде? — решила сменить тактику американка.
— Жестокая бессмысленная забава, как вы говорите, «на потеху толпе», — последнюю фразу Мигель произнес по-английски. Видно было, что Джулия удивлена, но не обескуражена. «Похоже, чувство стыда им ампутируют перед зачислением в штат», — решил тореадор.
— Но они же не убивают животных!
— Это не совсем так. Представьте себя быком. Вы молодой эль торо в расцвете сил. Ваши рога — несокрушимый камень, ваши мышцы — древесные корни, ваше дыхание мощно и жарко. А еще у вас здоровенный эль конто! Вы можете представить, что у вас эль конто, мисс Прист?
— Всем известно, что женское воображение на пятнадцать процентов богаче мужского. Конечно, я могу представить! — фыркнула журналистка.
— Так вот, вы находитесь в загоне, но все равно чувствуете запах телок, преследующий вас от самой ганадерии. Вы мечтаете о том, как доберетесь до них и покроете всех до единой.
Но тут звучат трубы. Электрические разряды, причиняя боль, направляют вас по темному коридору. Двери открываются внезапно. Вам в глаза бьет слепящий белый свет, а вслед за ним приходит звук. Рев тысяч глоток обрушивается на вас подобно горной лавине. Прямо перед вами — виновники всех бед. Вы абсолютно уверены — это они. И тут зло входит в вас, прямо в кровь, в сердце. Вы бросаетесь вперед. Растоптать, порвать, пронзить рогами. Но враги оказываются ловкими. Они уходят от удара, заставляя инерцию тащить вас по арене. Наконец вам удается развернуться. Вы испытываете гнев и снова бросаетесь в бой. Через некоторое время вы начинаете уставать, а враг все так же ловок и неуязвим. Вы напрягаете уставшие мышцы тела и бросаете его в полет. Будь перед вами стена из бетона, и она бы не устояла. Но враги снова ускользают. Их оружие рассекает воздух совсем рядом, а вы не можете повернуться, не можете поднять голову, потому что мышцы на вашем загривке разорваны пиками кавалейро. Вы понимаете, что они могут убить вас в любой момент. Это эль Диабло коварно покинул вас, как он покидает всех своих приспешников. Место кровавой ярости занимает страх и смертный холод. Вы смирились со своей участью, а значит, умерли. Еще совсем недавно вы — король, переполненный жизнью, а теперь раздавленное несчастное существо, готовое к смерти. Во времена Франко нечто подобное устраивали пленным коммунистам. Бык в тораде не погибает, но вскоре умирает сам, либо его забивают на мясо после боя. А теперь скажите мне, мисс Прист, какая коррида гуманней?