Из истории старообрядцев на польских землях: XVII—ХХ вв. (Иванец) - страница 99
Фото 12. Войново, фрагмент внутреннего убранства деревенской моленной
Первые моленные на Сувалкско-Сейненской земле не были рассчитаны на века, строились с очевидными намерениями будущих усовершенствований или замены на новые сооружения. На это указывает несколько более позднее распоряжение генерала Ю. Зайончека (от 11 февраля 1826 г.), который в целях разрешения конфликта со старообрядцами для «лояльных по отношению к местным властям филиппонов велел поставить на казенный счет две деревянных церкви» [Mecherzyński 1861: 92]. Из этого распоряжения следует, что построенные ранее моленные, очевидно, были в плохом состоянии, если возникла необходимость строительства новых. Существуют также основания для предположений о том, что вышеупомянутое распоряжение не было осуществлено. Необходимо напомнить о том, что политика властей Царства Польского по отношению к старообрядцам напрямую зависела от мнения правительства царской России. Царь Николай I 17 августа 1826 г. повелел тайно собрать сведения обо всех молельнях, часовнях и проч. [Огарев 1862: 38]. Одновременно он распорядился строго придерживаться распоряжения от 26 марта 1822 г., в котором старообрядцам запрещалось возведение новых церквей и часовен. Следует полагать, что запрет 1826 г. «вновь же строить не дозволять ни по какому случаю» «ничего похожего на церковь» [Огарев 1862: 21, 38] был введен на территории всей империи [ср.: Gerss 1845: 8]. Очередное распоряжение, основанное на высочайшем указе от 5 июля 1827 г., запрещало какие-либо поправки или переделки в раскольничьих молитвенных домах, которые должны были оставаться в том самом положении до самого их разрушения [Огарев 1862: 38].
Положение старообрядцев ухудшилось в связи со сменой на посту наместника Царства Польского в 1826 г. Покойный генерал
Зайончек был настроен по отношению к старообрядцам гораздо более либерально, чем его преемник. В сложившихся условиях не могло быть и речи о развертывании храмового строительства в Сувалкско-Сейненском регионе, а потому <сведения о постройке моленных в Глубоком Рву и в Погорельце, приведенные К. Мехежинским [Mecherzyński 1861: 93], я считаю не соответствующими действительности> В этой ситуации у старообрядцев появился очередной повод для эмиграции в Восточную Пруссию, где власти не создавали никаких проблем, связанных с возведением храмов [Gerss 1909: 80].
В то же время царские власти не жалели средств на строительство большой церкви для единоверцев, проект которой 19 сентября (1 октября) 1842 г. утвердил сам Николай I. В бывшем имении Каролин, переименованном в деревню Покровск, 3 (15) мая 1846 г. был заложен краеугольный камень и начато возведение храма. Автором проекта был выдающийся русский архитектор Константин Тон (1794–1881). 8 (20) мая 1850 г. была освящена т. и. зимняя часть, а в следующем году – летняя. Общие расходы на строительство церкви составили 30 тысяч рублей. Во внутреннем убранстве были сохранены древние традиции. С этой целью из Черниговской губернии были привезены художники-единоверцы. Затем были повешены большие колокола и приглашен из Москвы, из Свято-Троицкой церкви, пономарь [ср.: Tykiel 1857: 667–669; Mecherzyński 1861: 95; Wiśniewski 1963: 188–190]. Собор был возведен на небольшой возвышенности, в десяти километрах от ближайшей единоверческой деревни и со всех сторон окружен старообрядческими поселениями [Добровольский 1877: 9]. Некоторые уверяют, что единоверческая церковь в Покровске, до того как в 1922–1923 гг. была передана Римско-католической церкви и перестроена, имела 7 невероятной красоты куполов.