Мы благополучно переехали эстакаду и я вышел у Рижского вокзала.
В психоделическом смысле, особенно в первое время, созерцание «Престолов», разумеется, страшно увлекательно (как разновидность «прелести»), степень новизны восприятия колоссальна, но оно становится крайне опасным и дискомфортным, если затягивается. Это как экспедиция на дно океана, когда первые радости открытия новизны прошли, а вокруг все та же, в общем-то неприспособленная для человеческой жизни муть и однообразие водяной бездны, из которой ты не можешь выбраться по каким-то техническим причинам.
«Престольный» период моего «вознесения» был довольно затяжным. Не однажды я ехал на эскалаторах метро со спазмами страха, что лестница обрушится, и со стыдом и ужасом видел «ангельскую» зависимость других людей от моей слабости, от моих мыслей, состояний. Мои фобии отражались на едущих со мной «ангелах» напряжением их лиц, непроизвольными дерганьями. Со стороны же бесстрастных «Властей» — более высоким и отстраненным состоянием коллективного-сознательного, также артикулируемым через те же физические тела людей, жесты и слова, реакция на мои фобии выражалась активным похлопыванием руками людей по поручням с насильственным наведением моего взгляда на эти знаки, которые означали требование вернуть свою мысль к бытовому, функциональному восприятию мира. Но это было не так-то просто. Пробиться к быту тогда было для меня просто невозможно и я топил свои фобии в абстрактных мыслеформах, в основном из китайской даосской литературы, как наиболее приближенных к естественности, реальности.
Невозможно во всех подробностях описать эмпирику «бесовских» видений периода «ангельской реальности». Видение «бесов» было ежедневным и крайне разнообразным. Куда бы я ни посмотрел, всюду я натыкался на красные огоньки, сверкающие в глазах людей, на высунутые языки, угрожающие позы. Довольно часто возникал эффект как бы «зловонного ветра», волны которого я вдруг чувствовал от того или иного прохожего, чаще всего почему-то от мужчин.
Однажды, спускаясь по Рождественскому бульвару к Трубной площади, я увидел стоящее у светофора маршрутное такси. Мне нужно было доехать до Покровских ворот. Я побежал к нему. Вдруг, на бегу, я увидел, что шофер такси поднял над головой скрещенные руки и так некоторое время их держал. Давно уже живя в мире «знаков», я «понял», что мне не следует садиться в такси — это почему-то было опасно. Однако я пренебрег «знаком», подбежал к такси и сел. Мы пересекли Трубную площадь и стали подниматься в гору по Рождественскому бульвару. Дорогу покрывал скользкий мартовский лед, но шофер такси мчался, вихляя из стороны в сторону и обгоняя другие машины на большой скорости, как будто был пьян. От этих вихляний и непривычной скорости мне стало не по себе. Я взглянул на пассажиров. Их было четыре — три мужчины и женщина. На переднем сиденье с шофером сидел еще молодой парень. Выражения и фантомный слой их лиц был совершенно «бесовским» — глаза сияли красно-фиолетовыми огоньками и напряженным возбуждением. Тут же мое сознание вычленило из контекста разговора между молодым парнем и шофером фразу: «Смотри, не долго ты будешь радовать их своим земным существованием». Разумеется, в той реальности знаково-силовых вычленений я принял сказанное на свой счет. Я «понял», что, несмотря на предупреждение (перекрещенные над головой руки шофера — знак «стоп!», как бы поданный мне «властями»), я сел в такси, возможно, обреченное на катастрофу по тем причинам, что «неисповедимыми путями» в нем подобралась компания «плохо воплощающихся» ангелов — и Небеса решили их «убрать», угробить в автомобильной катастрофе. Вся эта бредовая логика была для меня в тот период совершенно достоверна. Я испугался и стал усиленно молиться.