Каширское шоссе (Монастырский) - страница 98

Как-то выйдя из музея днем, я решил пойти к родителям и вдруг опять внутренне застрял в ощущении ненужности, которое перешло в чувство отсутствия пространства передо мной, отсутствия пути. То есть я начал переживать «путь» как мыслеформу, и застрял в ней. И тут навстречу мне идет высокий мужчина в каком-то очень хорошем, серого цвета, видно иностранном костюме, с черной папкой в руке. Проходя мимо меня (а я как раз был в состоянии «застревания»), он совершенно отчетливо кивнул мне головой, как бы приветствуя меня. Лицо его было похоже на лицо европеизированного китайца, чрезвычайно культурного, как бы даос, но больше конфуцианец, причем очень современный по-западному. Эта странная «встреча» и его кивок вывели меня из «застревания» и переживание пути, дао как мыслеформы, прекратилось, вновь возникло пространство и цель — пойти пообедать к родителям.

С этого момента вся моя «целевая» психоделика (выбраться в согласованную реальность) развертывалась уже по даосским и буддийским мыслеформам. Хотя побочно продолжалось и «вознесение» по христианским «бесплотным чинам» и их созерцание, с которыми я пытался бороться разными махакалами и вообще какими-то мной самим изобретаемыми мыслеформами — от «красных гантелей» до звезды Бетельгейзе.

Описать все иконографические пространства, в которые я попадал, все эти янтры действия, «брани судьбы» и просто психоделические эффекты невозможно. Опишу только некоторые, которые наиболее запомнились.

Среди странных общений «на расстоянии» с Аней было одно очень любопытное, которое я назвал «сердечный телеграф». Аня в это время снимала квартиру где-то в районе Савеловского вокзала. Однажды вечером я лежал у себя на диване и мучился своим «говорящим» сердцем — оно у меня само по себе молилось Иисусовой молитвой, то есть в ритме сердцебиения у меня по слогам в сердце складывались слова молитвы. Я разными способами пытался подавить эту самопроизвольную молитвенную деятельность своего сердца, но ничего не получалось. Вдруг среди Иисусовой молитвы стали пробиваться какие-то другие слоги, складывающиеся в странные слова, а именно: «У-ме-ня-есть-без-ру-ка-воч-ка-я-жду-ма-му» и т. д., повторяясь. Я сделал волевое усилие сознанием и «спустил» на это молящееся и телеграфирующее сердечное колесо вопрос: «Это-кто-соб-ствен-нно?». И тут же получил тем же способом, внутри своего сердца, ответ: «Аня». Я спросил: «Ин-те-рес-но-и-что-же-ты-де-ла-ешь?». И тут же ответ; «Жду-ма-му». Меня этот эффект страшно заинтересовал, уже как бы с научной точки зрения, причем этот интерес тут же погасил эффект «телеграфа» — сердце замолчало. Я встал с дивана, достал записную книжку и позвонил Ане. Она оказалась дома. Я, как ни в чем не бывало, спросил ее, ну, как поживаешь, что делаешь? Она сказала: «Жду маму». Меня это несколько ошеломило — ведь только что она мне сообщила об этом через мое сердце! Я сказал: ну, ладно, пока, — и повесил трубку.