— Смотри! Какая красота! — худощавый мальчишка показывает рукой в сторону залива.
Вид и правда захватывающий: из-за бесконечных холмиков и горочек блестящих и облезлых, матовых крыш домов, на них смотрит широкое сурово-серое море, уходящее в бесконечную даль. Подхода к этому морю из города для «обычных» граждан нет. Вдоль всего берега построены разные предприятия и порты с высокими заборами, окутанными колючей проволокой, которые плотно жмутся к друг другу, ревностно не давая протиснуться между ними даже существам размером с муравья. Где-то по этому морю плывут корабли. Одни заходят в порт, другие из него выходят, чтобы отправиться в дальние страны с грузом — большущими коробками, называемые контейнерами, наполненные всяким товаром.
— Здорово, Игорь! Ведь и, вправду, здорово! — трясёт, воодушевляясь, один мальчишка другого.
— Да не тряси ты так! Да. Здорово, — отряхивает руку коренастый мальчик, не впечатлившийся ни панорамой, ни этой высотой, на которую он так неожиданно и впервые попал.
Там вдалеке, куда ему показывает его школьный товарищ Леви — гавань и корабли, которые уходят в загадочную и недостижимую для них «заграницу». Потом эти суда возвращаются из плавания, дыша этой самой заграницей, думая по-заграничному, а экипаж судна даже одетый по- заграничному. Этот худощавый мальчишка ещё не знает, что в недалёком будущем он проникнет в этот порт, чтобы поближе взглянуть на иноземные лайнеры и грузовые суда и что его тогда арестуют и будут допрашивать офицеры службы со страшным названием КГБ, чтобы узнать кто он, откуда, с какой целью здесь оказался и какие его задачи. А он, ребёнок, будет отвечать, что он любит море, любит эти сухогрузы с разноцветными флагами на корме, что ему нравится порт и портовая жизнь. Офицер не станет верить его словам и продолжит по-прежнему допрашивать его по специальной методике, пытаясь найти в словах мальчика противоречие и поймать на нём его. Но это всё в будущем, а сейчас он стоит со своим школьным приятелем, возвышаясь над ленинградскими колодцами, раскинутыми колоссальным лоскутным одеялом вокруг них. Вон невдалеке — Троицкий собор, чуть дальше — Исаакий, ещё дальше — Телевизионная башня. Всё, как на ладони.
— Пойдём домой, может? Ведь всё видели, что хотели. Ты всё показал, что можно, — осторожно уговаривает Игорь Леви уйти с крыши.
Леви с наслаждением втягивает полной грудью этот настоящий морской и мокрый воздух, выдыхая вздыхает:
— Что ж, пойдём.
Они аккуратно сползают с крыши обратно до чердачного окна, цепляются за его края. Внизу — небольшой желобок и жиденькая оградка, за ней обрыв. Обрыв с высоты семиэтажного дома.