Несмотря на превосходство врага в живой силе, танках и особенно авиации, войска СОР держались стойко. Ни у кого не было сомнений, что главную базу удастся отстоять, но в мае буквально за две недели рухнул Крымский фронт. Всеми высвобожденными войсками Э. фон Манштейн навалился на Севастополь. 7 июня начался третий штурм.
По воспоминаниям А. Я. Лещенко, тяжелая обстановка сложилась на всех участках обороны. Батарея постоянно получала приказание открывать огонь то по Мекензиевым горам, то вместе с 30-й — по Бельбеку, то по совхозу Благодать и вдоль Ялтинского шоссе. Вот выписка из журнала боевых действий батареи, пусть и весьма лаконично передающая нарастающую остроту противоборства с врагом: «7 июня проведено 14 артстрельб, уничтожено до батальона немцев, 6 танков и одна артбатарея. 8 июня — пять артстрельб по пехоте и батареям противника. В 13 ч. 43 м. 12 самолетов Ju. 88 бомбили батарею, сбросили свыше 50 бомб — повреждений нет. 18 ч. 41 м. — артналет по батарее, выпущено свыше 100 снарядов 7–8-дюймового калибра»>{444}.
День и ночь не прекращались кровопролитные бои. Враг наседал. Но если он мог восполнять большие потери за счет вновь прибывающих частей, то ряды защитников Севастополя редели на глазах. Волей-неволей приходилось оставлять все новые рубежи. 35-я батарея своим огнем помогала стрелковым частям отбивать атаки врага. «Тяжело было видеть, что наши части отходили, чувствовать свое бессилие в том, что ничего не можешь сделать, чтобы остановить… ползучего гада, охватывавшего кольцом наш славный Севастополь, — с болью писал Лещенко, — но стрелять тоже скоро будет нечем, снарядов остается все меньше и меньше»>{445}. Да, мало боеприпасов было на 35-й ББ, к 10 июня фугасных снарядов осталось всего 294 единицы. За последующие десять дней больше половины было израсходовано, а пополнить боезапас было уже нечем.
В один из дней командир 30-й ББ майор Г. А. Александер доложил командованию дивизиона, что в Бельбекской долине накапливаются пехота и артиллерия противника, но вверенная ему батарея не может их обстрелять: враг — в «мертвом» пространстве. Тогда огонь на поражение открыл Лещенко, а корректировал его Александер.
После успешной стрельбы два комбата поговорили по телефону. Александер сообщил, что батарея уже вступила в непосредственный контакт с врагом: немцы подошли к командному посту на 400–500 м, из-за чего приходится часть людей держать в окопах. «Пожелав друг другу успехов, мы прекратили разговор. Я в то время не думал, что не увижу больше своего друга… Нам с Александером редко приходилось перебрасываться парой слов, а несколько теплых ободряющих слов в тяжелой боевой обстановке, ох, как нужны», — сколько в этих простых словах Лещенко искренней скорби по боевому другу. Георгий Александрович Александер попал тяжелораненым в плен и погиб, будучи опознан предателем из местного населения.