Клара. 15 июля, суббота, 22–35
Что мы все устали — это действительно так.
За «веселый» день благодари Кирилла, в крайнем случае, самого себя. Я-то тут причём? Или ты считаешь, что проблему с Кириллом я не имела права перекладывать на тебя? В таком случае, как говорят американцы, экскьюз муа. Я-то грешным делом надеялась, что друзья для того и существуют, чтобы помогать в трудные минуты, уж упрекать тебя не стала бы. Во всяком случае, сейчас так думаю. Ладно, прости. Я не только устала, но ещё очень раздражена и измучена.
Ты пишешь: «Да, самым первым делом он мне пистолет вернул». Что это значит? Что пистолет всё-таки твой? А из письма Марго выяснилось, что Кирилл, несмотря на все твои заверения, был на полянке. Что же из всего этого следует?
Права я была, когда не хотела раскрывать свою версию до того, как. Не понимаю только, почему тебя так сильно волнуют мои измышления. Может, поделишься? Или чисто женское любопытство тебя, мой друг, замучило?
Паша, из твоего пистолета совершено убийство. Разве не понимаешь? Выбрось ты проклятую игрушку. Или дорога тебе, как воспоминание о счастливых деньках твоей жизни? Избавься ты от этой опасной забавы, ради Бога, в которого ты не веришь, а он всё равно есть. Чувствовала же я, что выстрелит ружьё. А что, если оно выстрелит опять? Вдруг тебя обыщут? Я тебя умоляю, в океан, куда угодно, только выкинь ты этот пистолет к чертям собачьим.
Неужели тебе ещё мало? А я в ответ на это перестану изображать ту самую женщину, которую ты говоришь, я изображаю.
И начнём всё сначала. И Кирилл вернётся домой. То есть, ко мне. И всё будет хорошо. Боже мой, неужели что-нибудь когда-нибудь где-нибудь ещё будет хорошо! Ах, да, хэппи энд обеспечен… Или состоится? Помнится, целая дискуссия намечалась по поводу хэппи эндов. Ну-ну.
Павел. 16 июля, воскресенье, 3-16
«Так тебе еще мало» — спрашиваешь ты? Отвечаю: нет, не мало. Достаточно. Предостаточно. Более чем достаточно. Я дошел до точки. Что за точка такая и что из этого должно воспоследовать — я не знаю.
Да, пистолет мой. Да, из него совершено убийство. А может, два убийства. Вот он лежит, игрушечный такой и совсем не страшный. Впрочем, я его действительно не боюсь. Я уже вообще ничего не боюсь. Электрический стул я заработал — чего ж еще в этой жизни бояться? И вот только что, в качестве довеска, чуть было не нарвался на пожизненное заключение за совращение несовершеннолетнего. Клар, ты не знаешь, можно ли пожизненно заключить то, что только что соскребли с электрического стула? В склеп разве что…