А Лета могла его видеть. Она могла призывать его. Она разговаривала с ним, пообещала себя ему и ступила в его тьму.
Я прижимаю свои ладони к покрытому пятнами полу. Ее кровь, моя кровь. Столько просьб, оставшихся без ответа, и несдержанных обещаний. Иногда я думаю о том, как бы все сложилось, если бы я не нарушил свою клятву, когда мне исполнилось тринадцать и он вернулся ко мне. Если бы я ушел с ним.
Так легко сожалеть. Думать о том, что можно было сделать иной выбор. Но теперь это не имеет никакого значения. Я здесь, живу благодаря жертвам других людей. Моего отца, моей матери, моего брата. И теперь еще и… Леты.
Я зажигаю остальные свечи у алтаря. Погружаю свои пальцы в соль, а затем рассыпаю подношение под иконой. И начинаю напевать. Я ненавижу свой голос, то, как ноты сливаются с моим сбивчивым дыханием, мое горло все еще сжимается от сдерживаемых слез.
Литания Харвестфолла, распеваемая другими, вызывает образы возделанных полей и дыма от костра. Голых ветвей и неспешного перехода к долгим ночам. Но когда ее пою я, литания звучит как незаживающая рана. Она звучит как стенание.
Мои руки начинают дрожать. Я сильнее прижимаю их к полу. Закрываю глаза. Тянусь к свету, который, как поговаривают, где-то там есть. К свету, которым стала Леди, когда сотворила мир. Золотистая магия, пронизывающая все вокруг. Прошло так много времени с тех пор, как я чувствовал ее. Когда Гниль владела мной, и я проводил ритуал, вокруг был только холод. Чувство пустующей темноты.
Теперь я выжидаю, пытаясь почувствовать что-то за пределами этого привычного безмолвия.
Горят свечи. По воздуху расстилается дымок. Я сглатываю и ощущаю вкус пепла.
В течение долгого времени царит лишь тишина. Затем в моих ладонях начинает пульсировать тепло. Я чувствую, как мое тело тяжелеет. В изумлении я поднимаю взор к алтарю. Но дело не в магии. Это не Леди.
Это то, что намного ближе. Рана, которая по-прежнему болит.
Я поднимаю руку, медленно, нетвердо. К моему запястью тянется нить. Я изумленно смотрю на то, как она блестит в темноте; тонкая золотистая линия, которая колеблется и мерцает, словно пламя свечи. Мое сердце начинает биться быстрее, пока я наблюдаю за нитью, уходящей во мрак. Я чувствую, как меня что-то тянет, ощущаю странную пульсацию тепла, боль от раны.
А после стремительным порывом меня окутывают сияющие цвета. Персиковый, розовый и золотой. И появляется силуэт. Светлые веснушки, бледная кожа, волосы цвета летнего адониса. Лета.
Она там, прямо за гранью темноты. Облаченная в черное кружево, с распущенными волосами. Я судорожно вздыхаю, и этот шум резко рассекает тишину. Она смотрит на меня. Ее серебристо-серые глаза широко раскрыты и пусты. И я ужасно желаю, чтобы все это было по-настоящему. В отличие от тех преследующих меня видений, вырывающих меня из сна каждую ночь.