— А я пошел ему помочь, — проговорил Захар. Когда мы зашли в большой лес, то увидели, что нам навстречу идет это счастливое семейство: — впереди кобыла с жеребенком, а сзади шел покусанный Буран. Он негромко ржал, поднимая вверх свою пораненную голову, «встречай, мол, победителя».
Я пошел посмотреть место побоища, взял с собой и собаку пастуха. Подойдя к этому месту, собака насторожилась, поджав хвост между ног. А за кустом лежал мертвый матерый волк с разбитой головой. Собака взвизгнула и пустилась наутек.
— Вот видишь, Сема, собака испугалась даже мертвого волка, а Буран не испугался, он защищал свое потомство. Я прожил большую жизнь и много слышал о нападении волков на лошадей. Обычно лошади не вступают с ними в схватку, а бегут. А волкам только это и нужно. Они хватают лошадей за мягкие части тела, нанося огромные раны, и лошади погибают.
А вот здесь другой случай, здесь жеребец защищал своего собственного «ребенка» и его мать. Он готов был погибнуть, но не отступать.
Вот так, Семка, я всю жизнь провел с лошадьми и не устаю им удивляться. И еще я тебе расскажу очень редкий случай, не свойственный поведению лошадей, но он был на самом деле. И об этом случае я расскажу тебе в следующий раз, а сейчас пойдем работать.
* * *
Проскочил еще один год. Практически теперь Семен всю тяжелую работу делал за Захара. А вечером весь табун рабочих лошадей Семен перегонял в ночное. Он садился на Лорда, а перегнав табун, отпускал его попастись. Потом вместе с пастухом Семен садился под березку, и они разговаривали, иногда до рассвета.
Пастух Егор Пантелеевич любил поговорить, и весь свой разговор он начинал с сообщения, что его сын Алексей осенью поедет учиться на попа. Сейчас он помогает в церкви по хозяйству и за это его бесплатно пошлют учиться на батюшку. А когда Алексей выучится, и будет иметь свой приход, вот тогда они хорошо заживут. Построят свой дом и уйдут из людской…
Жизнь у Семена текла размеренно, но однообразно: днем на конюшне с Захаром, а вечером в ночном с Егором.
Так прошел еще один год. Семену исполнилось 16 лет.
Однажды придя на конюшню, Семен заметил, что Захар совсем стал плох и со своей скамейки он почти не вставал. Накормив и напоив лошадей, Семен подсел к конюху. Теперь уже Семен обнимал Захара.
— Захар Матвеевич, — Семен впервые так его назвал (а то всё дядя Захар, да и только), — расскажи мне еще об одном случае связанном с лошадьми, который ты мне давно обещал.
И Захар, еле ворочая языком, но сохранивши память, начал рассказывать о давно обещанном случае с удивительным жеребцом Смирным: