Она поддалась. Это была мгновенная слабость.
А теперь всё, дороги назад нет. Только кокон неведомых чар, сплетённых великой Ялини.
Она закрыла глаза. Не было сил выносить пристальный, ждущий взгляд Сфайрата.
А в следующий миг пришла волна.
Сущее не просто содрогнулось, сущее перестало быть. И только мёртвое сознание Клары, похоже, смогло это ощутить, оно заглянуло в бездну непредставимого ужаса, куда всё должно было обрушиться.
Не банальная пропасть с какими-нибудь чудовищами, древними страшилищами, клубками извивающихся щупалец. Нет, это была именно бездна, колодец абсолютного ничто, где погибает всё, и тело, и душа.
Мир перестал быть, и все, кто в нём, перестали тоже.
Клара даже испугаться не успела – зависла над этой пропастью одна-одинёшенька.
Нет, не одна. Где-то в невообразимой дали угадывались, несмотря ни на что, двое – два начала, и тоже неимоверно страшные. Грозные в своей всеобщей мощи, всесилии, всезнании.
Они сейчас могли поистине всё.
И Клара затрепетала. Крошечная искра во тьме, под ураганным ветром; миг – и она погаснет, её не станет, она канет в раскрывшийся провал, обречённая на вечную муку ужаса, прекратить которую она не сможет никогда.
Длилось это бесконечный миг или внезапно прервавшуюся вечность, Клара не знала – просто ощутила вдруг, что мир вернулся, словно в кромешной тьме вспыхнул слепящий свет, стремительно заполняя оставленные только что умершими пустоты во мраке.
Свет становился душами и плотью – миров и солнц, звёзд и небес, океанов и рек. И – живых.
Свет коснулся и её, Клары. Вошёл в неё, заполнил доверху тело, властно омыл душу. Это был поистине Божественный Свет, свет Творца, которому всё подвластно и который творит сейчас новый мир.
Новый – но так напоминающий старый.
Мертвечина, то, что отделяло Клару от живых, таяло и горело в нём, исчезало, не в силах противостоять натиску Пламени Неуничтожимого, обновлённого огня, зажжённого душой Бога.
Лёд уходил. Жизнь возвращалась.
А потом их швырнуло вниз – и Клара Хюммель ничуть не удивилась, когда кокон исчез, а перед глазами раскинулась знакомая панорама Поколя.
Разрушенного зомби Поколя.
– Го-госпожа К-клара… – раздался чей-то очень знакомый голосок.
Чародейка чуть не подпрыгнула.
На обочине дороги, смущённо опустив глаза, стояла Ирма. Ирма Нарви собственной персоной, а на руках у неё – игрушечный волчонок.
– Ирма! – взвизгнула Аэсоннэ, обрадовавшись знакомому лицу.
Клара и дракон переглянулись. Взгляд Сфайрата мгновенно вспыхнул – той самой радостью, которую он так ожидал.
И поглядел он на Клару так, что щёки у неё мигом погорячели, словно у юной девственницы.