Богатырь: А это?
Автор: Она очень спешила, и ей было не до объективности. Вы понимаете, я ведь не гопник из подворотни. У меня семья, дети.
Богатырь: Сколько?
Автор: Двое.
Богатырь: Деньги на штраф есть?
Автор: Как назло одна мелочь.
Старший по чину рвет рапорт. Я рад.
Богатырь: Подойди к нему. Запиши со слов и отпусти.
Автор: Спасибо! (Поклон.) Спасибо большое. Вы не представляете, как я вам благодарен.
Я не видел его лица. Я повернулся спиной и подошел к младшему по званию.
Он: Сядь.
Я (уклоняясь от перегара): Спасибо.
Он: Вокинжеков Петр Владимирович.
Я: Валерьевич.
Он: Пятьдесят третьего года рождения, проспект...
Я: Так точно. Квартира двести восемьдесят пять.
Он: И не стыдно тебе?
Я: Ужас как стыдно, буквально готов повеситься. Вы знаете, я ведь ничего не совершил. У меня брат в МВД служит. Я всегда уважал милицию. Я и работаю рядом с Речной милицией. Со мной в группе ребята из Речной учатся. Меня в жизни никуда не забирали.
Он: Где учишься?
Я: В Речном училище.
Он: А если сообщим о твоем поведении?
Я: Так я же...
Он: Придешь в среду.
Я: На собеседование?
Он: Да, принесешь.
Я: Что, характеристику?
Он: Слушай, мы же мужики. Я по закону обязан тебе согласно рапорта оформить на пятнадцать суток за хулиганство.
Я: Да я же только...
Он: Я там не был. Ты все понял?
Я: Сколько?
Он: Ну уж ты сам подумай. Только никому не говори, что здесь был. Жене не говори.
Я: Да что вы, она умрет, если узнает. В среду во сколько подъехать?
Он: Когда сможешь. Мы сутки дежурим. Если меня не найдешь, отдашь ему. Все равно кому, понял?
Я: Да.
Он: Только никому не говори.
Я: Да что вы, конечно, зачем же я буду трепаться? Вы меня так выручили, спасибо сердечное. До свидания.
Он: До свидания.
Я: Спасибо вам.
Еще раз прощаюсь с Богатырем. Трое задержанных сидят на спаренных стульях. Девица дремлет в карцере. Я прощаюсь с ассистентом. Я на пороге.
Младший по чину благодетель — в дверях: «Так ты все понял? Никому не говори. Жене не говори. В среду придешь». Китель распахнут. Мерцает папироска. Меркнут погоны. Я удаляюсь.
У них отсутствует чувство меры. Они алчны. Я даю, он возмущается, топочет ногами, составляет с Богатырем документ, и вдвоем напрягают меня возвести взятку во вторую степень.
«Из-за случая нельзя обвинять систему», — начинает мама. «Сколько раз мы тебе внушали — ни во что не вмешивайся», — ворвется в исповедь сестра.
Может быть, сходить в церковь? А если священник куплен? Так оно наверняка и есть.
Обратиться в «Человек и закон»? Все синхронно изложить. Со мной отправятся сотрудники. Снабдят меченой купюрой. Я вручу ее одному из двоих. Лучше младшему, поскольку он, наверно, обычно сшибает. Младший сразу расколется. Что у него за душой?