— Я столкнулся с горничной на лестнице и сказал, что сегодня ее услуги не потребуются, — продолжил он. — Если я в чем–то и преуспел, — сказал я ей, — так это в согревании постели моей жены.
Эви суматошно пыталась отодвинуть ширму, едва не опрокинув её.
Сделав несколько грациозных шагов, Сент–Винсент подошел к Эви и заключил ее в объятия.
— Полегче, любимая. Спешить некуда. Поверь мне, я никуда не уйду.
Они долгое время стояли молча, крепко обнявшись, чуть дыша.
В конце концов, Сент–Винсент запрокинул голову Эви и пристально посмотрел на неё. Он был смуглым, с золотистыми волосами, его светло–голубые глаза сверкали драгоценными камнями на лице падшего ангела. Высокий, худощавый мужчина, всегда изысканно одетый и ухоженный. Она увидела, что в последнее время он не высыпался. На лице видны следы усталости, под глазами залегли еле заметные тени. Однако некая уязвимость черт делала его лишь красивее, смягчая то, что иначе можно было бы принять за богоподобную недосягаемость.
— Твой от–тец, — начала она, глядя на него с беспокойством. — Он…
Сент–Винсент раздраженно закатил глаза.
— С ним всё будет прекрасно. Доктора не находят ничего, кроме расстройства желудка, из–за чрезмерного употребления жирной пищи и вина. Когда я уходил, он с вожделением посматривал на горничных и щипал их, а также принимал множество подобострастных родственников, желающих поживиться за его счет на Рождество. — Его руки легко скользнули по её спине, покрытой бархатом. Он тихо спросил. — В моё отсутствие ты была хорошей девочкой?
— Да, конечно, — ответила она, затаив дыхание.
Сент–Винсент одарил её неодобрительным взглядом и так обольстительно–нежно поцеловал, что у Эви участился пульс.
— Мы немедленно должны это исправить. Я отказываюсь терпеть хорошее поведение от своей жены.
Она коснулась его лица и улыбнулась, когда он прикусил ей кончики пальцев.
— Я скучала по тебе, Себастьян.
— Скучала, любовь моя? — Он расстёгнул пуговицы её халата, его светлые глаза заблестели от возбуждения, когда обнажилось ее тело. — По какой части меня ты скучала более всего?
— По твоему уму, — сказала она, и улыбнулась, увидев выражение его лица.
— Я надеялся на какой–нибудь более развратный ответ.
— Это твой ум развратен, — серьезно сообщила ему жена.
Он хрипло рассмеялся.
— Так и есть.
Она задохнулась, когда его опытная рука скользнула под халат.
— А по какой части м–меня ты скучал более всего?
— Мне не хватало тебя всей. Я скучал по каждой веснушке. Я скучал по твоему вкусу… по ощущению твоих волос в моих руках. Эви, любовь моя, на тебе чересчур много надето.