Пока
не наступало
Воцарение.
Когда все
бессмертные
Ллора вынуждены
сражаться за
выживание.
Эти
новости были
в тысячу раз
лучше, чем если
бы он выяснил,
что ее семья
принадлежит
Орде. Но все
же возникал
целый ряд проблем.
Практически
все существа
Ллора имели
своего рода
пару, одну
единственную
на всю жизнь.
Вампирам
предназначались
невесты, демонам
— возлюбленные,
фантомам —
родственные
души, а ликанам
— их пары. Даже
упыри никогда
не покидали
тех, кто заразил
их.
Валькирии
же не имели
подобных связей.
Они
черпали силу
из своего ковена,
но, находясь
вне его, были
совершенно
независимы.
В Ллоре утверждали,
что самая желанная
для них вещь
— это свобода.
Его собственный
отец говаривал,
что «никто не
сможет удержать
валькирию,
если она захочет
стать свободной».
А Лаклейн собирался
попробовать
сделать именно
это.
Удержать
ее, несмотря
на то, что «она,
должно быть,
в ужасе» от
него. Ее семья
даже не догадывается,
что он напал
на Эмму. Они
только подозревают,
что он прикасался
к ней так, как
не прикасался
никто до него.
Он
действительно
прикасался.
И снова сделает
это под влиянием
полной луны.
Как и у всех
ликанов, нашедших
свою пару, в
это время его
потребность
в ней будет
невероятно
сильной, а контроль
над собой слабым.
С незапамятных
времен, если
король и королева
находились
в Киневейне,
в полнолуние
— равно как и
в ночь накануне,
и после полнолуния
— обитатели
замка покидали
его, чтобы монаршая
чета могла, не
сдерживаясь,
поддаться зову
луны.
Если
бы только Эмма
смогла почувствовать
ту же потребность
и настойчивую
необходимость,
тогда он не
испугал бы ее
так сильно.
Лаклейн поклялся,
что запрет ее
где-нибудь,
хотя и знал,
что ничто не
помешает ему
добраться до
нее…
Насколько
же всё оказалось
бы проще, если
бы его пара
принадлежала
к клану.
Но тогда
у него не было
бы Эммы…
Перед
закатом, постучавшись,
в комнату вошли
две горничные,
чтобы распаковать
и разложить
ее одежду.
— Осторожнее
с ее вещами, —
вставая с кровати,
велел им Лаклейн.
— И не трогайте
ее. — Повернувшись
спиной к удивленным
его приказом
горничным, он,
не раздвигая
штор, вышел на
балкон. Лаклейн
смотрел на
заходящее
солнце, освещавшее
их дом, холмы,
долины и лес,
который, он
надеялся, Эмма
со временем
полюбит.
Когда
солнце село,
Лаклейн вернулся
в комнату. Увиденная
им картина,
заставила его
нахмуриться.
Стоя в нескольких
футах от кровати,
горничные
таращились
на Эмму и перешептывались.
Но он знал, что
они не осмелились
бы прикоснуться
к ней. К тому
же они были
совсем юными
ликаншами и,
вероятно, никогда
не видели вампиров.