оказать услугу высокой особе, не рассчитав сил Эристави... А разве Шалва
Эристави с отъездом царя не старше всех в замке? Да, многое мог бы
рассказать Орбелиани...
Шадиман как бы в нерешительности прошелся по комнате, поправил в лампаде
догорающий фитиль.
- Ты прекрасна, Мариам! - сказал он с притворным увлечением. - Пожелай -
из золота сделаю трон, пригну к твоим ногам Картли. Как перед Тимурленгом
поверглись ниц цари сорока стран, так перед тобою падут все князья Иверии...
Знай, Мариам, для тебя все могу сделать...
Тревога охватила Мариам. Не раз намекал Шадиман о заманчивых
возможностях быть второй Тамар, но сегодня говорил слишком смело.
Нино Магаладзе не спеша подошла к покоям царицы, прислушалась и
осторожно открыла дверь, но Нари, схватив ее за руки, бесцеремонно вытолкала.
В гневе Нари походила на сову: тусклые глаза расширялись, а нос свисал над
трясущейся губой.
- Даже ночью не дают покоя царице, - прохрипела Нари.
Нино улыбнулась; она сама перегрызет горло посмевшему мешать царице, но,
часто беседуя с царицей в молельне, хотела...
Не дослушав, Нари захлопнула дверь.
Мариам оправила платье и, войдя в молельню, послала ворчавшую Нари за
Баака, подошла к аналою, открыла евангелие.
"Давно беспокоит меня коварная Русудан... Царь никогда не казался в
меня влюбленным, но его нельзя упрекнуть в недостатке внимания. Неужели
теперь, очарованный Эристави, он забудет свой дом? Но разве влюбленный
рассуждает? Если один сулит золотой трон, другой предложит, какой имеет. Не
раз цари постригали жен, и церковь разрешала им второй брак". Мариам
вздрогнула. Нет, нет. Только не это. Мысли ее запутались в витиеватых буквах.
Она в ужасе оттолкнула евангелие. Какая страшная книга...
Баака, покашливая, остановился у дверей...
Выслушав Мариам, он изумленно отшатнулся. Он привык не удивляться
прихотям своенравной царицы, но такое легкомыслие граничило с безумием. Но
тщетные уговоры отказаться от безрассудного желания не привели ни к чему.
Выйдя от Мариам, Баака направился к Эристави с твердым намерением
рассказать Шалве о странной прихоти царицы, но чем ближе подходил он к
угловой комнате Эристави, тем сильнее охватывало его сомнение. Баака замедлил
шаг. "Может, враги, рассчитывая на мой отказ, умышленно подговорили царицу
на безумный поступок, может, им необходимо лишить ее верного человека?"
Баака уже взялся за медную ручку, но внезапно отошел. "Да, Эристави ничего
не должен знать. Не осведомленный в хитростях замка, князь запляшет под
дудки врагов..."
Размышляя, Баака обошел замок, погруженный в сон, проверил наружные