Она подскочила к окну и отдернула шторы.
— Господи, взгляните же на солнце! Скоро девять!
За окном бушевала весна. Яркое солнце ворвалось в комнату, разом озарив ее всю своими лучами.
Мов распахнула окно и, глубоко дыша, проделала несколько гимнастических упражнений. Потом облокотилась о подоконник.
— Скажите, — спросила она, — а вы видели пожарную лестницу у вас под окном? Если случится пожар, вы первым спуститесь в сад!
Она резко повернулась и легким шагом приблизилась к моей кровати.
— Если вам захочется потренироваться, просто так, ради забавы, смотрите, не потревожьте мою тетю; ведь ее комната прямо под вашей, не так ли?..
На сей раз намек был вполне ясен. Я с трудом проглотил застрявший в горле комок.
— Я в эти игры не играю, Мов…
— Ну, конечно… Да я об этом просто так упомянула… Надо же вам знать все ходы и выходы, а?
И, бросив на меня язвительный взгляд, она вышла из комнаты.
* * *
За завтраком мы собрались все втроем. Я сразу же заметил, что Люсия постаралась для меня вовсю: она уже наложила на лицо искусный макияж, и, благодаря специальным кремам, ее кожа приобрела определенную свежесть, что вполне могло ввести в заблуждение. Я с некоторым трудом вызвал в памяти спящую Люсию, с ее огромными веками, с открытым ртом.
Мы пожали друг другу руку. Ее рукопожатие было со значением. Она умела вкладывать особый смысл в самые обычные повседневные жесты.
— Как провели ночь, Морис?
— Спасибо, прекрасно…
Она мазала маслом дымящиеся тосты. При этом масло слегка шипело.
Люсия избегала смотреть на меня, ее несколько стесняло присутствие Мов.
— Вы сегодня участвуете в съемках? — спросила она.
— Нет, только завтра.
— Все отменяется.
— Почему?
— Начиная с этой минуты вам начнут создавать рекламу. Нельзя же кричать о новом таланте и в то же время заставлять вас играть какого-то гвардейца.
Она осторожно маленькими кусочками откусывала тост, чтобы не испортить макияж. Но когда она пила, ее губы оставляли на чашке противные отпечатки.
— Я позвонила Блонвалю, это лучший агент по связям с прессой в мире кино. Он займется вами…
Я слушал, не проронив ни слова. И сегодня утром меня еще не покидало ощущение нереальности происходящего. Мне казалось, что все это касается кого-то другого, не меня.
— Выслушайте меня, мадам, — сказал я, наконец, допив свой кофе.
Мов подняла на меня взгляд, заинтригованная торжественностью моего тона.
— Да, Морис?
— Вы так добры, что верите в меня, но…
— Что?
— Предположим, что я не потяну на главную роль?
Кажется, Люсия была раздосадована. Ей не нравилось, когда нарушали ее планы.