— Получилось?
— Нет, Мов… Я ни на что не способен…
— Я поняла. Ох, Морис, какой кошмар! Ты ничего не можешь без нее!
Именно это приводило ее в отчаяние. Я прислонился к стене. Стена была прохладной, и эта прохлада действовала на меня успокаивающе. Вошел Анри-Жорж в сопровождении Мованна. Наверное, прежде чем отправиться ко мне, он захотел поговорить с продюсером.
У обоих были весьма унылые лица. Первым заговорил Мованн. Мне подумалось, что такой же раздосадованный вид был у него, когда мы беседовали о контракте в его кабинете.
— Что происходит, Теллан?
— Понятия не имею, мосье Мованн… На съемочной площадке я погружаюсь в какое-то шоковое состояние, из которого мне никак не удается выйти.
— И отчего же оно возникает, это шоковое состояние?! А? — завопил Анри-Жорж. — Вы умеете играть на сцене, да или нет? Если нет, то какого черта вы здесь делаете, мой мальчик? А?
Он был раздражен до крайности. Мованн даже не пытался его сдерживать.
— Скажите, — продолжал Анри-Жорж, — кто играл в „Добыче“, вы или ваш брат-близнец?
— Она! — подала голос Мов, отрывая руки от заплаканного лица.
Мы взглянули на девушку. Анри-Жоржа и Мованна осенило одновременно.
Режиссер повернулся ко мне:
— Это правда, Теллан?
— Да, мосье. Люсия Меррер сумела заставить меня играть, потому что показывала мне все сама. Она великая актриса. Я только ее имитировал… Я всего лишь жалкий подражатель! Без нее я не могу сниматься…
— Это немыслимо! — заявил режиссер. — Если способны подражать, способны и играть!
— Надо полагать, что нет! — заметил Мованн.
— Замените меня! — взмолился я. — Я верну аванс, который вы мне заплатили!
Продюсер покачал головой.
— Плохо дело! Вся моя реклама и продажа за границу рассчитаны на ваше имя!
— Плевать я хотел на его имя! — воскликнул Анри-Жорж. — Я хочу настоящего актера, хорошего актера, даже если он не слишком подходит на эту роль! Настоящее кино не делают с бездарными негодяями!
— Успокойтесь, Анри-Жорж!
Но режиссер вышел из комнаты, изо всех сил хлопнув дверью. Из коридора до нас донеслись его яростные крики. Очевидно, он решил сам позаботиться о моей рекламе.
Какое-то время мы молчали. Потом Мованн, приоткрыв дверь, позвал реквизитора.
— Пришлите мне Берже!
Берже, пресс-агент нашего фильма, был смышленый малый, с вьющимися, как у барашка, волосами. Другого такого назойливого типа надо было поискать. Если его выгоняли из чьего-нибудь кабинета, он, вместо того, чтобы изобразить оскорбленное достоинство, располагался на коврике под дверью, время от времени приоткрывая ее и спрашивая, не возникла ли в нем нужда!