Я медленно опустил трубку на рычаг.
Лишь тогда я увидел лицо лежащей на ковре Люсии. У нее были полуопущены веки: казалось, она смеется своим знаменитым яростным смехом, смехом торжествующей актрисы, который она хотела сохранить навсегда.