Решив, что пора показать мне, как многие увлекаются твоей красотой, ты огляделась и, заметив чинно шествующего манекена, состроила ему глазки. Манекену твоя игра осталась непонятной, но он обратил внимание на стройный силуэт и подумал, что в витрине ты могла бы выгодно его оттенять. И он пригласил:
— Девушка, может прогуляемся...
И поплыл, неся на своем полусогнутом локте твою руку.
— Ну и стальные же мышцы, — с восхищением думала ты.
Я смотрел им вслед, размышляя: конечно, куда мне. Фигура у него дай боже, костюм — закачаешься, и сам весь красавчик, как нарисованный.
Чем дальше они уходили, тем больше я самоуничижался, вся моя биография казалась мне ничтожной и тебя недостойной. Потому я повернулся и одиноко побрел по улице, ускользающей ото дня в сумерки.
А манекен меж тем вел светский разговор.
— Когда стоишь перед людьми долго-долго, они на тебя глазеют, а ты хоть бы хны, перестаешь их замечать!
Наблюдение это показалось тебе не лишенным оригинальности.
— А если к тому же на вас костюм с иголочки — вы и вовсе чувствуете себя на высоте.
И он любовно оглядел свой серый в искорку костюм...
Тут ты оглянулась и, заметив, что я ухожу, забеспокоилась.
— Многое еще от позы зависит, от подсветки... Но ты уже не слушала и спешила вслед за мной.
— Э, нет, голубушка, хватит с меня водных лыж и альпинистских ботинок, — решил я и поддал ходу. Но спрятаться было негде. И тут увидел я витрину с вакантным местом. — А была не была! — влез в витрину и принял деревянную позу. Ты пробежала мимо, лишь мельком взглянув на меня: дальнее удивление вспыхнуло в твоем взоре и тут же погасло.
Вскоре заявился и манекен. Заметив, что место его занято и не умея рассуждать, он двинулся за тобой.
...Теперь, когда вы оба подходите к витрине, чаще всего повторяется один и тот же диалог.
— Дорогой, — говоришь ты, капризно разглядывая костюм на мне, — давай и тебе такой же присмотрим...
Манекен не возражает, он любит новые костюмы. В следующий раз предлагает он:
— Дорогая, вон то боа тебе будет к лицу...
Ты согласно киваешь, но в глазах твоих мечутся тени давней тревоги.
Я представляю вашу квартиру: шкафы, ломящиеся от разнообразных одежд. Вижу, как вы любуетесь ими, наряжаетесь, несете свои одежды в гости, где они в свою очередь ревниво поглядывают на одежды других.
Витрина, в которой вы живете, не лучше моей, где никто не мешает вдоволь размышлять о смысле жизни.
Робкое сердце
Она была дежурной по станции, а он был очень робким. Потому покупал билеты на все проходящие поезда и бросал ей розу из вагонного окна. Она поднимала цветок и с благодарностью глядела вслед убегающему поезду. Однажды к ней посватался начальник станции, отказать ему было трудно, но тонкий аромат роз так кружил голову. И все же она начинала сердиться — жизнь ведь не бесконечна. И когда очередная роза упала к ее ногам, она не подняла ее, повернулась и ушла. Хотя сердце у нее билось часто-часто. Так повторялось несколько раз. И сердце робкого покрылось броней вечной грусти. Он перестал проезжать мимо на поездах. А она дала согласие начальнику станции. Но время от времени открывала свою шкатулку, смотрела на засушенные лепестки и плакала.