– Господин тяжело болен, он не может даже говорить – сообщил его человек.
Весел на правах хозяина замка, Рюрик и я прошли в покои Вадима. Лицо больного было белее снега, в уголках потрескавшегося рта надувались и лопались пузырьки желтоватой жидкости, глаза бессмысленно упирались в низкий, сучковатый потолок.
– Я не травил его – скорее удивленно, чем испуганно выдохнул Весел, а Рюрик лишь недоуменно покачал головой.
Я дотронулся ладонью до лба больного – при смертельной бледности и других устрашающих проявлениях внезапной болезни температура тела Вадима была вполне нормальной, и это насторожило меня, но Рюрик торопился закончить поход, и, оставив в Сожске лекаря, предусмотрительно захваченного из Новгорода, мы выехали из крепости, намереваясь вернуться в пограничное укрепление Весела на следующий день.
Русло реки, по которому двигался наш обоз, постепенно сужалось, и все ближе к нам подступали раскидистые ели, казалось навсегда согнувшие свои ветви под тяжестью осевшего на них снега.
– Далеко до привала? – озабоченно спросил я Весела, и тот молча указал рукой куда-то поверх мерцающего вдалеке леса.
Приглядевшись, я с трудом различил ниткообразное облачко, поднимающееся вверх прямо от верхушек сливающихся в сплошную стену елок.
– Мрачное место, – согласился Рюрик, и я вдруг отчетливо заметил крохотный вздувшийся пузырек на его пунцовых, потрескавшихся губах.
– С тобой все в порядке?
– Темнеет в глазах, как от удара палицы по шлему.
– Почему молчал?
– Ночлег ближе впереди, чем сзади – он был немногословен, но я успел заметить и несвойственную бледность его лица, и потускневшую зелень воспаленных глаз.
Переговорив с Веселом, который теперь был по-настоящему напуган происходящим, я настоял, чтобы Рюрик расположился в последних санях обоза, а отряд прибавил в движении. Мое беспокойство не укрылось от взглядов Степана и Горыса, как-то незаметно сблизившихся во время многодневного похода, и они то и дело выразительно поглядывали на меня, хотя и двигались впереди растянувшегося в цепочку отряда, сразу вслед за проводником, выделенным Веселом.
Наша озабоченность недомоганием князя притупила чувство опасности, и мы жестоко поплатились за потерю бдительности. Одновременно с обоих берегов с тягучим пронзительным скрипом, рассекая обоз надвое, рухнули ветвистые ели, засвистели стрелы, и на передовую часть переломленного отряда откуда-то сверху, гигантскими шишками посыпались бородатые воины с тяжелыми топорами на длинных толстых рукоятках. Рюрик попытался подняться с саней, но, окончательно обессилев, осел на снег и потерял сознание. «Возвращайтесь в Сожск, мы задержим их», – крикнул я Веселу и, выхватив меч, с трудом перебрался через поваленные деревья на ту сторону, где разгоралась жестокая схватка.