Чьи-то ласковые, чуткие руки приподняли мою голову, уже не раскалывающуюся, а ноющую от боли, и я почувствовал, что в пересохший рот, капля за каплей осторожно полилась сладкая животворящая жидкость. Я попытался открыть глаза, но веки уперлись в тугую повязку, плотно облегавшую верхнюю часть лица. Жажда до конца не отпустила меня, когда мою голову осторожно опустили на мягкое ложе, и ласковые пальцы упорхнули так же неслышно, как и появились.
– Кто ты? – простонал я, но ответа так и не дождался: то ли его не было вовсе, то ли я вновь провалился в глубокий омут беспамятства.
Второе мое пробуждение было более явственным и длительным. Я снова очнулся от прикосновения знакомых чутких пальцев, но повязки, пеленающей мою голову, на сей раз не было, и постепенно я различил голубые глаза в обрамлении русых локонов.
– Снега! – Выдохнул я и тут же понял всю нелепость своего восклицания.
– Тише, тише, тебе нельзя разговаривать, – молодая женщина улыбнулась и, оставляя меня одного, оглянулась перед выходом из просторной землянки, – спи, я скоро навещу тебя.
Первые дни я ни о чем не думал и ни о чем не спрашивал – просто ждал ее прихода, ждал целебного напитка, порции которого возрастали с каждым новым приемом, увеличивая минуты моего бодрствования, ждал прикосновения теплых нежных пальцев и приближения голубых бездонных глаз, в которых тянуло утонуть без всяких попыток на спасение. Но силы возвращались, и возвращалась прежняя жизнь со своими сплошными вопросами и тайнами. «Спасся ли Рюрик? Не ошибся ли я, поручив его Веселу, ведь он и Вадим подверглись приступам злочастной болезни именно после ночлега в Сожске? Что с Горысом и Степаном, и где, наконец, нахожусь я сам? »
– Кто ты? – повторил я свой вопрос через несколько дней, проведенных в блаженном безмолствовании голубого тепла и заботы.
– Ната.
– Ты живешь среди этого дикого, беспощадного народа?
– Он не дикий, он просто очень любит свою землю и свободу.
– Почему же тогда он напал на нас без всякой причины? – мне почему-то не хотелось считать ее представительницей этого воинственного племени.
– Но ведь вы шли, чтобы захватить наших женщин и увезти их далеко за море.
– Кто тебе так сказал?
– Ты много хочешь знать.
– Со мной до конца оставались два доблестных война.
– Их раны намного серьезнее, чем у тебя, им придется долго ждать возвращения к полноценной жизни.
– Ты заботишься и о них?
– Да.
– Мне кажется, ты не истинная дочь своего племени.
– Спи, хватит на сегодня, у нас скоро будет время поговорить о многом, что интересует тебя и надо знать мне. Кстати, – ее глаза потеплели еще больше – как твое имя?