Однажды у меня произошёл такой случай. Машина после обслуживания на авиационно-технической базе (АТБ) была поставлена в рейс. Об этом экипажу обычно сообщает бортинженер. Да и так было видно, что самолёт после техобслуживания, всё почищено, подкрашено, сверкает и всё крутится. Из опыта мы знали, если машина после АТБ, где её обслуживали десятки специалистов, смотри и смотри да проверяй. Что мы и делали, но всё работало как часы. Замечаний не было.
Однако на взлёте, в результате тряски, в момент ухода от земли, при взятии штурвале на себя, отвалилась левая панель приборов и повисла на удерживающих тросиках. Я лишился приборов, их не стало видно, но это не так страшно. Произошло самое опасное, панель упёрлась в штурвальную колонку, и уменьшить угол набора высоты, стало невозможным. Опытный штурман Евгений Петрович Ермолаев сумел мгновенно освободиться от привязных ремней, привстал и отжав эту панель на место, держал её до безопасной высоты. Затем бортинженер прикрепил её как положено. Могло произойти непоправимое, и никто никогда не узнал бы истинную причину происшествия. Свалили бы на экипаж, мол излишне увеличили угол набора высоты, потеряли скорость и упали. Журналисты написали бы, как всегда, плохой самолёт.
А виноват был приборист, который что-то проверял, или менял прибор, его отвлекли, он наживил панель на один винт, а потом забыл закрутить на несколько оборотов все винты, а тот, кто должен контролировать это не сделал. За многие годы полётов экипажи обнаруживали и другие досадные, казалось бы, невозможные, недоработки тех людей, которые остаются на земле.
Жизненный опыт российского человека научил с опаской, с некоторым недоверием относиться к воздушному транспорту, да и к другому, то же. Наверно из своего опыта наши люди знают, что кто-то может допустить оплошность в своей работе, что-то не докрутить или не соединить. А потом все разводят руками, почему, отчего? Винят технику, а она-то не причём. Виноваты мы – люди, так называемый «человеческий фактор»
В заполярном Мурманске, уже не было своих самолётов Ту-154М, и лётчики разбрелись по стране, а кое - кто и за границу уехал, с надеждой найти работу. «Рынок» разорил лётный отряд. Пассажиры этого обособленного города уже не гордились тем, что летают со своими экипажами, как это бывает у наших пассажиров. В этом я убедился, летая пассажиром на Родину, в Уфу. В зале ожидания не раз слышал от местных пассажиров, «летят наши лётчики, они надёжны, всегда сядут» Так уж принято, что свои - значит лучшие.
Я был в этом северном городе, как командир, для пассажиров чужой. Стоял у трапа и наблюдал за посадкой. Из автобуса выходили весёлые и жизнерадостные молодые люди, родители с детьми, вообще разночинный народ, Проходили мимо меня, кто постарше, здоровались, видимо определив, что я командир лайнера по моему опрятному виду, фуражке с дубами, из под которой виднелась седина. Несколько пожилых мужчин не пошли к трапу, а направились в мою сторону и спросили: Вы командир этого самолёта, прилетели из Питера? Питер они считали как бы своим городом.