Авторские колонки в Новой газете- сентябрь 2010- май 2013 (Генис) - страница 96
Я знал многих известных диссидентов, с некоторыми крепко дружил и никогда не слышал, чтобы они жалели о прошлом, скорее уж — о настоящем. Не испытав, такого не понять, хоть я и старался.
«Стоять на перекличке, — рассказывал Гендлер о Мордовии, — было так холодно, что с тех пор я никогда не жалуюсь на жару. Но глядя на солдата в тулупе, я знал, что ни за что бы с ним не поменялся».
Лучше других Гендлера понимал Довлатов, потому что сам был таким солдатом.
— За это его так любят, — съязвил Пахомов. — Полстраны сидит, полстраны стережет.
Уникальность опыта выживания в такой стране объясняет, почему диссидентам всего труднее без нее обойтись на Западе.
К тому же он всегда обманывает ожидания. Предупреждая об этом, Герцен писал, что мы с ним разминулись. Запад рыцарей умер вместе с Дон Кихотом, остался один Санчо Панса, с которым нельзя найти общий язык и не хочется. Поэтому диссидент тут обречен жить, оглядываясь на тот Запад, который ему виделся с Востока. Град Китеж диссидентов, он существовал лишь для тех, кто в него верил.
Иначе и быть не могло, потому что Запад возникает как оппозиция Востоку. Запад — всегда для других, для себя он называется иначе, и для всех по-разному. Объединить, а значит — создать его может только компания единомышленников, без которых Запад вновь распадется на осколки, как разбитый калейдоскоп, которому я скрутил в детстве голову, чтобы добраться до запертых в ней цветов божественных оттенков.
Эпоха диссидентов, однако, кончается. Запад съедает Восток, словно лужа песок. Перестав быть вызовом и даже реальностью, Запад неопределим, как жизнь, и уже не требует веры, усилий, обид и сомнений. Он просто есть, и его становится все больше — хоть и жиже — с каждым «Старбаксом».
Source URL: http://www.novayagazeta.ru/arts/51992.html
* * *
2012 - Культура - Новая Газета
О том, что 2012-й будет последним, я узнал из первых рук. Пока жена благоразумно загорала на пляже, я трясся в джипе по грунтовой дороге, с трудом виляющей по низкорослым джунглям Юкатана. Хотя мы выехали до рассвета, жара уже началась, а до пирамиды было еще восемь часов пути. Когда она наконец появилась, в нее оказалось трудно поверить. Огромная, крутая и узорная, пирамида напоминала мираж и была не от мира сего.
— Теперь, — обрадовал большеголовый, как все майя, гид, — мы можем на нее взобраться.
Проклиная преследующую меня с детства любознательность, я полз по непомерным ступеням.
— Для богов в самый раз, — утешил гид.
Сверху открывался вид на монотонный пейзаж, самой живописной частью которого была пестрая группа калифорнийских «нью-эйджеров», расположившихся на вершине. Со свойственной безумцам приветливостью они объяснили, что тринадцатый бактун, который начался 11 августа 3114 года до нашей эры, уже подходит к концу, и мир погибнет к следующему Рождеству.