Вследствие утраты посвятительного, сокровенного смысла священного «помазания» представителя Верховной власти, исчезает и само государство и политический класс в их истинном, традиционном понимании.
Дело в том, что рождение политического класса есть тоже, своего рода, «Божественное таинство». Истинное правящее сословие появляется не под воздействием исключительно социальных или экономических факторов, что видно из истории становления священных «мужских союзов».
Особые обязанности членов такого союза обуславливали и особые права данной группы. Из таких союзов вырастал политический, царский корень Верховной власти.
Нам сложно до конца определить, как в древности осуществлялась симфония власти духовной – жреца и старшего в роде и власти «протоцарской» политической, военного вождя и предводителя «мужского союза». Мы можем допустить, что истинным началом традиционной государственности был момент, при котором функции жреца и военного вождя сосредотачивались в руках у одного человека, старшего в роду или предводителя «мужского союза». Или в тот момент, когда эти функции, разделенные между двумя людьми, стали мыслиться как одна властная функция, как один верховный принцип власти и властных полномочий, единый в своем трансцендентном истоке, но двоящийся по необходимости в реальности земного бытия.
Все вышесказанное не отрицает, а подчеркивает важную роль в становлении государства родового, семейного начала, отводя ему определенную роль в симбиозе властных полномочий и даже видя в нем важную ступень на пути становления и самих «мужских союзов».
Вокруг божественной личности монарха, складывался правящий слой на основе знаний и качеств, не сводимым к общественным ценностям и экономическим факторам. Утрата государством такого слоя, истинной аристократии духа, окружающей трон, ведет к тому, что было названо в исторической социологии «восстанием масс», ведет к прорыву в область политики материалистического демоса со своей системой приземленных ценностей, ведет к неминуемой гибели органического государства.
Когда духовное и волевое напряжение спадает, различия затушевываются и круг людей, сплоченных вокруг высшего символа Верховной власти и авторитета, слабеет и распадается, тогда то, что было лишь следствием высших формирующих процессов государства-«нации» может обрести самостоятельность и обособиться от принципа государственности почти до видимости автономного бытия. Тогда на первый план политической активности выходит масса, которую и надо прозревать под термином «нация», руководствуясь принципами Французской революции с ее апелляцией к народным толпам. И тогда «тварь» поднимает руку на своего творца и, бессмысленно отвергая сам принцип единоличной Верховной власти, хоронит породившее ее государство, совершенно не догадываясь, что смерть его есть начало конца ее.