Была она молода, привлекательна, более того красива. Более того жила одна. О. же был холост. Как и теперь. Как и всегда. Случилось это пять лет назад, и следовательно, О. был тогда на пять лет моложе.
Полунамеки, напоминающие полупредложения, полутона полуприглашений с ее стороны, которые, сделав скидку на ее скромность, можно было принять за приглашение зайти на минуту на чашку чаю. О. же в свою очередь сделал маневренный, но более решительный шаг с досадой похлопав себя по карманам, попросил у нее спички, прекрасно зная, что спички у нее могут быть только дома. Впрочем, все это не главное, а главное, что в эту прекрасную ночь все, что ни было сказано между ними, слова и жесты, все было естественно, и когда вдруг оба вспомнили, что уже очень поздно, оказалось, что метро давно не работает, и О. остался у нее на ночь, и это тоже произошло вполне естественно.
Три года длились их любовные отношения, они уже были пресыщены друг другом, немного устали друг от друга, живая, с нервом ниточка, связывавшая обоих, грозила безболезненно разорваться. Короче: все имеет свой конец. И может, именно по этой причине, не желая выглядеть покинутой, она ушла из редакции. Прошел месяц со дня ухода Секретарши, и О. внезапно навестил ее.
У нее были гости, подруги по новой работе. Она встретила О. довольно прохладно, так что, посидев немного для приличия, он откланялся. А через неделю пришел опять. На этот раз он не застал ее дома. Потом как-то заходил еще и вновь осечка. А дальше, как обычно, закрутилась старая карусель, навалились дела, и он позабыл о ней.
Это расставание не причинило ему ни неудобств, ни боли. Ничто не шевельнулось в душе его, он даже почти не скучал по ней. Он привык жить один, одиночество было его естественным состоянием и вовсе не угнетало.
Иногда он знакомился с женщинами, встречался с ними, приводил домой или ходил к ним в гости. По натуре он был молчун, и люди, не знавшие его достаточно хорошо, скучали в его обществе. Потому и общение длилось час-два, потом они расходились, и О. мог месяцами не вспоминать о своей знакомой.
Он вышел на второй остановки и поднялся из метро никакого красного лимузина. И неудивительно: кто мог предположить, что он выйдет здесь, если ему самому эта мысль пришла в голову неожиданно?
Ноги сами по старой привычке привели его к дому секретарши. Знакомая лестница, на втором этаже должна быть сломанная ступенька так и есть, и следовало быть осторожным, если не хочешь грохнуться и свернуть себе шею. Он поднялся на третий и, как ни в чем не бывало, будто только вчера ушел отсюда и не было двух лет разлуки, нажал на кнопку звонка у ее дверей.