Помню, как тогда удивился: мол, этим-то зачем?
— Вот когда поймёшь, детка, увидишь, как тебе станет прибавляться!
Спылу-сжару, что называется, я написал о ней крошечный рассказ «Своя земля и в горсти спасёт», но только потом уже, спустя годы, стал доходить до меня смысл нашей с ней вроде бы случайной беседы…
И — прибавляется!
Работы.
Но разве это не основное?
Правда, — воришек вместе с тем! Правда, — мошенников!
Не то же ли, стал я теперь соображать, происходит не только со мной — с нами со всеми?
Тут главное — головы не вешать.
Не думать, что из России нынче все — только на вынос да на вывоз. Что скоро последнее утащут.
Не опустим рук — и нам маленько останется.
А много ли доброму человеку надо?
Тут мне придется прощения попросить: разговорился!
Но так совпало, что над памятником покойному другу Юре Кантемирову, Ирбеку Алибековичу, с которым и нынче мне беседовать интересней, чем с иными живыми мертвецами, тружусь в те годы, когда заодно пытаешься подвести уже и собственные итоги, что делать!
…Конференция началась, и я пытался вполуха слушать официальные речи, а впоглаза все-таки пробегать абзацы из «Боевого коня…» — так поразил меня Иван Григорьич своим сообщением.
Приготовишка! — думал о себе. — Получил от гроссмейстера?
И вот, вот:
«…высокий статус… причастность к сакральному… Казачья мифология коня — производное от общеславянской… конь как амбивалентное существо, причастное одновременно разным мирам (мир живых и мир мертвых, мир людей и сверхъестественных существ). Поэтому он считается посредником между разными сферами бытия, помощником всех тех, кто путешествует между ними, непременным участником похоронных обрядов, носителем значительного магического потенциала…»
Вот оно, — думал. — Тепло, да… еще теплей!
«Конь читался атрибутом общественных сил, помогающих казаку в борьбе с врагами… способен помочь своему хозяину установить контакт со своими родными, если он находится на войне: „Заржи, заржи, мой конечек, подай голосочек, чтоб слыхала ридна маты, сидючи у хаты!“… наделялся способностью предсказывать будущее… Падение с коня главнокомандующего ВСЮР А. И. Деникина во время смотра в начале января 1920 года пагубно отразилось на боевом духе Кубанской армии… Конь для казака — символ воинского ремесла и неразрывно связанных с ним силы, свободы, аристократизма… символ причастности к мужской субкультуре… Схватить чужого коня за повод — оскорбить хозяина… подлинный и самый верный товарищ, если расстаются казак и конь, плачут оба…»
Господи, Господи: как небось тогда, в лагере под австрийским Лиенцем, и те, и другие плакали!