Это не камуфляж-невидимка. Это рефлексы и движения прирожденного убийцы.
Прирожденного? Нет, не то слово.
Это произведение убийственного искусства.
Во тьме снова загорелись два красных глаза.
Я повалился на спину, надеясь доползти до правой двери и как‑то открыть ее, чтобы оказаться на противоположной стороне.
Падение из окна дало о себе знать — любой контакт моего корпуса даже хоть с мягкой обивкой кресел отзывался нестерпимой болью. Ничего, отстреляемся, покурим, там и пройдет, да?
Я сделал еще несколько выстрелов — просто чтобы отпугнуть его. Сработало, кажется.
Ручка?
Где она?
Пальцы судорожно скачут по всей двери.
Щелк!
Спину обдает ледяной воздух, но мне так жарко, словно ни с того, ни с сего наступило лето — ага, конечно.
Я вываливаюсь наружу, словно машина была мне какой‑то жирной металлической мамашей.
Хм, даже шляпа не слетела.
Смотрю прямо перед собой — и, разумеется, его там нет!
Справа, посмотреть справа?
Только голова начала поворачиваться, как я остановился — если бы он побежал там, то попал бы в свет фар и выдал себя, значит…
Какой хитрец у нас тут объявился!
Он замахнулся с такой безумной скоростью, что его единственная рука напоминала скорее гигантскую косу, рассекающую воздух.
Жнец. Он и был жнецом. Хочешь скосить меня, да? Так же, как и всех остальных, сукин сын? Нет уж — это моя человеческая прерогатива. Я сам сдохну, без твоей помощи.
Я резко выкинул руку вперед, чтобы накормить его пустую рожу свинцом, но не успел я нажать на курок, как удар пришелся прямо по кисти, и пистолет, сам того не ожидая, отправился в вольный полет. Бедняга, он даже не понял, что произошло. Наверное, обиделся.
Еще один прямой удар — я успел отпрыгнуть назад.
Так, подожди! У тебя явное преимущество, старичок: выбрал бы себе кого‑нибудь не настолько пьяного, побитого, помятого, с прокуренными легкими и не под действием наркотиков.
— Не очень… честно! — сквозь зубы прошипел.
Если я пропущу хоть один удар, то моей карьере придет внезапный конец.
Удар, удар, за ним еще один — его рука словно превратилась в отбойный молоток. Возможно, закачал в себя соответствующие драйверы. А что есть у меня?
Я лишь мог строить из себя похмельного фигуриста, выписывающего настолько изящные пируэты, что смог пока сохранить свое симпатичное небритое личико.
Но долго я не продержусь, если что‑нибудь не придумаю.
Человек всегда был слабее всех зверей, с которыми ему пришлось сразиться.
Мамонты давили нас пачками.
Тигры грызли наши глотки.
Быки топтали матадоров как раз плюнуть.
Но мы брали палки, рыли ловушки, затачивали камни, выковывали ножи, ковали мечи, делали порох, строили водородные бомбы — мы, жалкие лысые макаки, большинство из которых страдает от порока сердца или эректильной дисфункции, делали такие вещи, которые возвели нас на пьедестал, сделали нас богами.