Они говорят: «Работай ногами».
Ему это тоже известно. Он пнул меня по лодыжке так, что повалился наземь.
Что сейчас?
Поднимай свою тупую голову!
Он словно взлетел, чтобы совершить крутое пике и размазать мою рожу по асфальту.
Но прямо в воздухе он забился в конвульсиях, задергался.
Все‑таки успел выхватить шокер и выстрелить. Одноразовая игрушка была выкинута мной без промедления.
Пистолет!
Не смотреть назад, не смотреть назад — станешь соляным столбом. Не думай, бежит он за тобой, или все еще валяется. Просто сделай свое дело и отреагируй.
Одним прыжков, перекатившись и отбив все свои ребра еще раз, я прошел марафонскую дистанцию до валявшегося прямо перед капотом револьвера.
Я даже не вставал. Не знаю, для большей ли точности, или просто не было сил уже. Я уже не мог. Пределом моих возможностей было лишь поднять руку, прицелиться и нажать на курок.
Тем временем, черная пантера мчалась на меня, готовая растерзать на месте, окропив кровью капот, вырвать все органы из моего изломанного тела и…
А что потом?
Зачем он преследует меня?
Защищает ли он ее? Ищет ли он ее? Для чего? Чтобы забрать? Убить?
Так или иначе…
— Не позволю.
Как будто граната взорвалась.
И последняя пуля покинула свою уютную комнатку в барабане, стремительно вылетела из ствола навстречу новой, скоротечной жизни. Вдоволь насладившись свободой, она прервала очередной полет этого механического выродка, который собирался налететь на меня, как стервятник на сочную падаль.
Ох, черт, двигай!
Еще один, я обещаю — последний! — прыжок в сторону. Я ж не хотел оказаться у этой уже дохлой туши на пути. Со скоростью звука он влетел в лобовое стекло автомобиля. Всю улицу заполнил скрежет металла.
Если бы у меня была хоть еще одна пуля, я бы сделал контрольный.
Ну почему же у меня не осталось хотя бы еще одной пули, а?
Вдалеке раздался противный звук сирены, напоминавший назойливое пиление осточертевшей стервы-жены.
Выстрелы и весь этот шум явно потревожили бравых местных полисменов.
Я попытался встать.
Тело слушалось еще хуже, чем после очередной попойки.
Суставы словно сгнили к чертовой матери.
Мышцы одеревенели.
Голова гудела.
Связки порвались, как струны у незадачливого гитариста.
К тому же, я прихрамывал на ногу, по которой пришелся удар, поэтому я мог лишь жалко влачиться со скоростью пьяной черепахи.
— Как вовремя! Считай, победил все‑таки, — прошептал я глубочайшую благодарность моему достопочтенному партнеру по дворовому спаррингу.
Я поднял голову, чтобы хоть примерно прикинуть, куда меня занесло в ходе моего трипа. Безликие однотипные дома никак не способствовали этому, но тут я увидел то, из‑за чего, клянусь, мне на секунду показалось, что все снежинки, витавшие вокруг, замерли, повисли в воздухе, так, что я даже мог бы разглядеть их во всех подробностях.