Павлом.
– Ну, в чем же твоя туга? – спросил он, когда они остались одни.
Павел не знал, как приступить, и замялся ответом. Лукьян не стал ждать и заговорил сам.
– Вот на ярмарке был, мед и воск продал, и на дело божие потрудиться довелось. Да такой
грех случился: коня свели по дороге. Сказывал тебе Демьян, что ли?
– Сказывал. Уж мы с матушкой сокрушались. Да как же это случилось?
– Да так и случилось, – что тут поделаешь? Со двора, от Хомы-корчмаря свели. Я там два
дня замешкался и недосмотрел. Не до того было. Кого-то нечистый и попутал. Позарился на
чужое добро и увел тайком, – продолжал Лукьян с сокрушением, по-видимому жалея больше о
закоснелости похитителя, чем о своей пропаже. – Хорошо еще, что повозка с кладью наверху
была: не тронули. Племянник подъехал и подвез. Сноха послала, вот эта самая Параска.
Заждалась и послала за мной следом, не случись чего. Со мной каких только случаев не бывало,
– прибавил он с виноватой улыбкой. – Прост я. Не дал мне Бог ловкости и проворства. Ну да
ничего, кое-как справимся. На ярмарке Бог послал хорошего покупателя, хорошо заплатил и под
новый мед задаток дал. Без скотинки не останусь. Новообращенные братья ход дали.
– У Хомы обратил? – догадался Павел.
– У Хомы. На ярмарку-то народу много едет. У Хомы набралось человек тридцать. Жатва
великая. И все наш брат – мужики. Как это мы убрались, поужинали, я вынул евангелие и стал
читать громко. Народ ко мне. Обступили. Дивятся. Иные соблазнились: "Что это, говорят, ты
вздумал? Корчма – не церковь, чтоб в ней евангелие читать". А я перелистал это свою книжечку
и прочитал им: "Аще где соберутся двое или трое во имя мое, там и я между ними". Вот, говорю,
что глаголет Господь.
Лукьян и теперь стоял посреди комнаты, одушевленный воспоминанием. Лицо его
преобразилось. Рассеянный, нехозяйственный мужик исчез. Теперь это был пророк.
– Ну, – продолжал он более спокойным голосом, – тут меня обступили еще теснее. "Читай",
– говорят. Стал я читать. Слушают. Потом стали спрашивать, что наша за вера и что к чему. И
нашла на меня благодать, и открылось у нас собеседование. Иные про пищу телесную забыли,
вкусивши пищи духовной. Беседовали мы так до петухов. На другое утро одни говорят: "Едем на
ярмарку", а другие: "Ярмарка не уйдет; поговори нам о слове Божием". Толковали мы так еще
до вечера. Там меня Демьян и застал. Четверо тут же познали истинную веру и исповедали. И
была мне радость великая. Все четверо из одной деревни. К себе звали на праздники. Обещался
сам приехать, либо из братьев прислать. Я на тебя тогда же подумал. Не поедешь ли?