-Нет. – только и вымолвил отец
Яков. – Не откажусь.
Как услышал это комиссар, так
аж побагровел от ярости.
-Уведите его! – закричал. И
повели мы отца Якова на кладбище, туда, где возле церкви убитых англичан
похоронили.
Наши его не сразу убили.
Первый раз нарочно мимо стреляли. Думали, поп пощады просить станет или бежать
попытается. Вот потеха-то будет, когда его на бегу пристрелят! Только он стоит,
не шелохнется, сам бледный, как смерть, лишь губы шевелятся. Похоже, молится.
Второй раз выстрелили – опять мимо. А потом третий раз – наповал. Не спасли
попа его молитвы!
После того мы в церковь вошли.
Товарищ Вендельбаум сразу к Царским Вратам направился, распахнул их пинком,
вошел в алтарь и сбросил с Престола все, что на нем было. А сам уселся на него
и кричит:
- Эй, тащите сюда вино и
поповские тряпки! Сейчас мы тут свою красную обедню устроим!>8
Бросились они в ризницу,
вытащили облачения отца Якова. Товарищ Вендельбаум красную фелонь на себя
напялил, а остальное на пол побросал. Потом велел принести ему Чашу>9
и церковное вино. И первым сам выпил, а потом другим дал. А, как все захмелели,
принялись иконы со стен срывать, да швырять их об пол – ни одной не оставили!
Кто-то из Евангелия страницу вырвал, свернул цигарку и закурил… Рыжий парень
ковшичек серебряный себе в карман сунул. Потом на себя поповскую скуфейку
напялил и пустился вприсядку. Пляшет, а сам частушку горланит:
«У попа была кадила, семь
пудов угля спалила!
Поп кадилой часто машет,
попадья вприсядку пляшет!»
Вслед за ним и другие в пляс
пошли. Только я стою, ни жив, ни мертв. Потому что кажется мне: на Престоле
вместо товарища Вендельбаума кто-то другой сидит, черный, страшный…с нами
Крестная сила! Поднял я руку, чтобы перекреститься… и тут он как закричит:
-Ты что там делаешь? А ну, иди
сюда!
Подхожу я, а он ухмыляется и
мне Чашу протягивает:
-Пей! Да чтоб до дна!
Смотрю я, а в Чаше - кровь.
Страшно мне стало. Отдернул я руку…А он мне кричит:
-А ну пей! Не то пристрелю!
Зажмурил я глаза и залпом
осушил Чашу. Думал, не быть мне после этого живу… Ведь из этой Чаши отец Яков
нас причащал… Только ничего не случилось. Гром не грянул, земля не разверзлась.
Да и в Чаше не кровь оказалась, а вино. Сладкое вино, крепкое. А товарищ
Вендельбаум зубы ощерил и снова мне в Чашу вина наливает. Теперь уже я сам за
ней руку протянул. А потом пустился плясать вместе со всеми…
Эх, пить будем, и гулять
будем, а смерть придет, так помирать будем! Гуляй, братва, пока жива! Двух
смертей не бывать, а одной не миновать!