-А что отец Виктор? –
поинтересовалась Нина Сергеевна. – Он-то знал правду… Почему он с самого начала
не пресек эти слухи об убийстве?
-Об этом я и не подумал… -
признался отец Александр. – А ведь и впрямь странно, что он отчего-то не
стремился их опровергнуть. Хотя вполне мог бы сделать это. Ведь, похоже, что
Василий, в отличие от отца Михаила, относился к нему доброжелательно. И вполне
доверял ему. Иначе он бы не прибежал к нему первому, когда нашел отца мертвым…
Но почему же тогда потом он так спешно уехал из Сосновки? Или за это время
между ним и о. Виктором что-то произошло? Прямо-таки детектив какой-то… Одна
надежда, что Вы сможете разобраться в этой запутанной истории. Ну как, Нина
Сергеевна? Вы согласны?
-Благословите, отец Александр!
– улыбнулась бывшему коллеге Нина Сергеевна.
***
Тем временем слева от дороги
показались одноэтажные деревянные дома, а справа, на горизонте – темно-зеленая
полоса деревьев и белая церковь с маленьким серебристым куполом и высокой
колокольней, увенчанной остроконечным шпилем. Вокруг нее теснились могильные
кресты, выкрашенные голубой краской. Немного поодаль виднелся двухэтажный
бревенчатый дом, а рядом с ним – хозяйственные постройки и аккуратные
прямоугольники огородов.
-А вот и Никольская церковь. –
произнес отец Александр, сворачивая на грунтовую дорогу, ведущую к храму.
Нина Сергеевна хотела было
спросить его, кто живет в доме у кладбища. Однако в этот момент из него вышла
какая-то женщина в черном. Несколько секунд незнакомка вглядывалась в
приближающуюся машину, а потом исчезла в доме. Вслед за тем оттуда выскочило
уже четверо женщин, которые выстроились на крыльце, явно поджидая отца
Александра. А, едва священник вышел из машины, наперегонки бросились к нему:
-Здравствуйте, батюшка! Как мы
рады, что Вы приехали! Простите-благословите! Слава Богу! Вашими святыми
молитвами все хорошо!
-Это Нина Сергеевна. –
представил отец Александр свою спутницу. – Она врач-невролог и певчая из Н-ской
Свято-Лазаревской церкви.
Высокая, полная старуха с
суровым лицом, облаченная в монашеский подрясник и выцветший апостольник, с
затертыми до блеска четками на запястье, две немолодые женщины и бледная
большеглазая девушка в черном, похожие на монастырских послушниц, смиренно
склонили головы и попытались изобразить на лицах нечто вроде приветливых
улыбок. Но Нина заметила: ее визит насторожил их. Особенно девушку, на лице
которой читалось любопытство, смешанное с испугом. Впрочем, за годы врачебной
практики Нина научилась скрывать свои чувства. И одарила обитательниц дома на
кладбище безмятежной улыбкой.