В доме открылась дверь. Дверь открыла старческая рука, сухая блеклая кожа которой обтягивала кости. Кожа, кости, да непомерно раздутые вены – вот, что должно было возникнуть в сознании человека впервые увидевшего эти руки. Из дверей вышел хозяин рук. Годы, время оставили свой отпечаток на всем его существе. Он был одет в белые шаровары и рубаху, на ногах были калоши. Неспешной, степенной походкой старик пришел в сад. Миновав его, открыл калитку, остановился, долго рассматривал горизонт, ухватившись обеими руками за край калитки. Затем, покинув пределы сада, пошел все той же неспешной походкой в направлении небольшого холма, расположенного неподалеку от дома. Поднявшись на него, старик остановился. Дышал он часто, звучно, были слышны присвистывания. Отдышавшись, старик сел на землю, сложив по-восточному ноги.
Хорошая вещь бинокль. Смотришь вдаль обычным взглядом, ничего тебе не открывается, посмотришь в него, так сразу столько интересного открывается, – думал Алдан, глядя в бинокль. Он приехал домой перед отъездом на Украину. Сидя на крыше, он рассматривал окрестности аула.
"На противоположном берегу реки, купаются мальчишки лет девяти-десяти. Приехали на велосипедах, которые стоят облокотившись друг на друга. Вот по шоссе, в направлении аула движется легковой автомобиль марки "Победа". Рядом с водителем сидит молодая особа, очень приятная на внешность. Ровесница моя, а может и моложе? Кто она ему? Сестренка, жена, девушка? Что-то есть в ней притягательное, привлекательное".
Алдану вдруг очень сильно захотелось оказаться на месте водителя, он прогнал эти мысли, вспомнил Анелию. Остановил свой взгляд на старике, сидевшем на холме спиной к нему.
«Что он там сидит?» Согнутая спина, седые волосы.
«Кто это? Что за старик? Повернулся или прошелся бы что ли, определил бы тогда по лицу или по походке, кто это».
В ауле старых людей было немного. Их знали все. Люди старшего и среднего возраста, знали друг друга по именам. Молодые именам не придавали особого значения.
Любопытство не покинуло Алдана.
«Так кто же это? Над округой господствуем мы, – я и он. – Догадывается ли он, что я за ним наблюдаю? Странные люди, эти старики, о чем можно столько думать? Ну, сел бы и думал у себя на скамейке во дворе. Нет, надо за аул выйти, да на холм подняться. Если не повернется, подойду, узнаю кто это. Подожду».
Старик сидел на своем месте, величаво склоненная седая голова, так и не повернулась. Алдан спустился с крыши, любопытство сделало свое дело.
«Кто же это? Так кто же это?»
Алдан занес бинокль в дом и направился к старцу. Поднимаясь на холм, Алдан кашлянул, чтобы старец заметил его приближение. Старик вздрогнул, резко повернулся.