Рассматривая отношения в Европе и роль Германии, демократии говорили, что в этой стране привели к успеху политика разбоя, грубое насилие и ослепляющий гипноз /Дени де Ружмон, «Французские ВВС в мае», «Новое французское обозрение», июль 1938г./. При этом они не осознавали, что вокруг этого разлома произошло совершенно новое оформление сил, которые действовали через присущую им тяжесть, и Новый Порядок в Европе проводился подобно тому, как это однажды осуществлялось силой тяжести идей французской революции. События последнего года и изменения на географической карте Европы одинаково свидетельствуют о том, что с демократической миссией Франции покончено, тогда как изменения на географической карте XIX века указывали на силу этой миссионерской идеи.
Д. Французская демократическая мировая миссия в войне 1939г.
I. Общее значение демократического миссионерского мышления для французской внешней политики
С тех пор как французские революционные войска в 1792г. с паролем «Мир хижинам, война дворцам» перешли через Рейн и вторглись в Германию, чтобы принести немцам мнимую свободу и равенство, демократическая миссионерская идея вновь и вновь оправдывала все войны, которые вела Франция. Она составляла важную часть французской внешнеполитической идеологии и пропаганды.
Французские революционные идеи когда-то, несомненно, обладали взрывной силой. Почему малые абсолютистские рейнские государства понесли поражение при вторжении французских революционных войск и не проявили силы сопротивления? Потому что господствовавшая здесь политическая и социальная система больше не имела возможностей к воскрешению. Почему вторжение Наполеона в Верхнюю Италию было воспринято с воодушевлением? Потому что его рассматривали как освободителя Австрии и малых абсолютистских княжеств. Господствовало радостное воодушевление новыми идеями, которые покончили с духовным стеснением церкви и господством иезуитов и принесли новый дух в Италию. Позорная сдача прусских крепостей после поражения 1806г. и симпатии к этому граждан французского происхождения могут быть поняты, если станет ясно, что французы являлись живыми представителями тех идей, с которыми немецкие граждане тогда находились в значительном духовном согласии, и которые стояли на пути распространения империализма.
Здесь уместно привести меткое высказывание Альфреда Розенберга в его речи к немецкому Вермахту в марте 1935г., напечатанное в «Оформлении идеи», т.2, 1936г., с.292: «Наблюдателю истории всегда казалось странным, что прямые потомки фридриховских офицеров почти без боя сдавали крепости революционным войскам Франции. Они, будучи тогда еще и прусскими офицерами, совершенно не были какими-то сознательными предателями, но они усматривали в противостоявшем вражеском войске представителя нового времени, нового мировоззрения и больше не осознавали себя носителями того, что им было предложено защищать. Они относились к этому как к пережитку прошлого, и рассматривали тогда эту революцию как явного победителя впавшей в критическое состояние старой монархии.