«Делание есть духовный метод, очищающий страстную
часть души»>102).
Таков «духовный метод», состоящий преимущественно в
«соблюдении заповедей»>103), чему
содействует все то, что в широком смысле мы подразумеваем под понятием
«аскезы». Цель аскезы – вернуть душе с помощью Божией
ее естественное «здоровье»>104),
которое есть «apátheia», что значит свобода от «болезней» (или «страстей» – páthe),
которые это здоровье разрушают. Без этого
бесстрастия, приобретаемого постепенно>105),
духовная жизнь, а значит и молитва, вырождается в самообман, еще более
удаляющий человека от Бога.
Как страждущему болезнью глаз не принесет пользы
напряженное смотрение на палящее солнце в самый полдень, когда взгляд не
прикрывается ничем, так и уму страстному и нечистому совсем не принесет пользы
мысленное представление о внушающей трепет и сверхъестественной молитве в духе
и истине. Наоборот, /подобная
дерзость/навлечет на ум негодование Божества>106).
Человек, «смятенный» и «ослепленный» собственными страстями>107), в силу самих «падений» своих
подвергается опасности стать «главой ложных учений и мнений»>108), тем самым обманывая не только себя самого, но и
сбивая с толку других.
* * *
Несомненно, «деятельная жизнь» включает в себя, по мысли
отцов, делание (prâxis), которое, однако, вовсе не обращено просто
вовне или, вернее, абсолютно не различает «внутреннее» и «внешнее». «Делание» охватывает всю область отношений человека к себе самому,
к его ближнему и ко всем вещам; и потому она называется также «ethiké»>109).
«Praktiké» и «theoretiké» – это не два разных, не зависимых друг от друга
«пути», но суть два больших этапа одного и того же пути. «Созерцание»
(«theorίa») – это естественный «горизонт» «делания» («prâxis»), которое шаг за
шагом ведет к той цели, для которой оно предназначено и от которой оно получает
свое оправдание.
Им соответствуют и речения, повторяемые постоянно (святыми) отцами:
«Чада! Веру укрепляет страх Божий, а его – воздержание. Воздержание
делают непоколебимым терпение и надежда, от которых рождается бесстрастие;
отпрыском же бесстрастия является любовь, а она есть дверь в естественное
ведение, наследниками которого являются богословие и конечное блаженство»>110).
Все эти, скажем, «внешние стороны» молитвы, которым в дальнейшем будет
придаваться большое значение, всецело относятся к «практическому способу
молитвы», хотя в себе, в самой своей сущности, они уже содержат свою цель –
«созерцательный способ» как естественный горизонт. Эти аспекты, как и практика
в целом, требуют усилий, как была полна усилий жизнь Иакова, трудившегося ради
возлюбленной своей Рахили. И все же речь не идет о каком-то «самоспасении»! Ибо по сути цель «делания», «чистота сердца», которая только
и делает человека «зрящим Бога»