– Ну да, он считает, что я предал его.
– Разве это не так? – Она не собиралась этого спрашивать.
– Я Говорю от Имени Мертвых. Когда я Говорю, я говорю правду и не обхожу молчанием секретов других людей.
– Знаю. Вы никого не уважаете.
Похоже, он обиделся.
– Зачем вы позвали меня?
Все шло не так. Она разговаривала с ним враждебно, и вовсе не испытывала благодарности за все, что он уже сделал для ее семьи. «Неужели Квим настолько подчинил мое сознание, что я начала пользоваться его словами?»
– Вы пригласили меня сюда, на реку. Все остальные члены вашей семьи не желают разговаривать со мной, и тут я получаю послание от вас. Вы хотели сказать мне, что я лезу в чужие дела? Что я никого не уважаю?
– Нет, – жалобно ответила она. – Я совсем не так собиралась говорить с вами.
– А вам не приходило в голову, что я вряд ли стал бы Говорящим, если бы не уважал людей?
И тут она взорвалась.
– Как я хотела бы, чтобы вы вломились во все ее файлы, вытащили на свет божий все ее секреты и огласили на всех Ста Мирах! – яростно произнесла она. В ее глазах стояли слезы. Эла не могла понять почему.
– Я вижу, она и вас туда не пускала.
– Sou aprendiz dela, não sou? E porque choro, diga-me! O senhor tem o jeito[31].
– Я не люблю заставлять людей плакать, Эла, – тихо ответил он. Этот его голос словно ласкал ее. Даже больше – он был как рука, сжимающая ее руку, поддерживающая. – Это правда вызвала ваши слезы.
– Sou ingrata, sou má filha…
– О да, вы неблагодарная, просто ужасная дочь, – подтвердил он с тихим смехом. – Все эти годы, когда в доме царили хаос и всеобщее пренебрежение, вы удерживали вместе семью вашей матери, без особой помощи с ее стороны, а когда решили продолжить ее дело в науке, она отказалась делиться с вами жизненно важной информацией. Вы не заслуживали ничего, кроме ее любви и доверия, а она в благодарность вышвырнула вас из своей жизни – и на работе, и дома. И только тогда вы вслух, при постороннем, сказали, что у вас нет больше сил выносить это… М-да, вы – одна из худших женщин, каких я знал.
И Эла вдруг поняла, насколько смешно ее самобичевание. Но ей не хотелось смеяться над собой.
– Не говорите со мной так. Я не ребенок. – Она постаралась вложить в эту фразу как можно больше презрения.
Эндер почувствовал это, и его глаза сразу стали такими холодными.
– Не стоит оскорблять друга.
Нет, не надо, чтобы он отдалялся от нее. Но удержать злые, колючие слова Эла уже не могла:
– Вы мне не друг.
На секунду она испугалась, что он поверит ей, но улыбка вернулась на его лицо.
– Вы не узнали бы друга, если б встретили.