— Зияд спросил об одном из своих друзей, и ему ответили: «Он очень усердный друг и хочет приходить на обед к эмиру не через день, а чаще».— «Пусть он приходит только через день! — распорядился он.— Ведь это наносит ущерб нашей семье!» Тогда обязали того человека приходить через день. Люди порицали Зияда за это, утверждая, что он считал обременительным для себя ежедневно принимать этого человека и хотел тем самым дать назидательный урок другим своим друзьям, чтобы избавить свою душу от забот, а свою казну от тяжких издержек. Однако Зияд делал это ради своих иждивенцев и поступал подобно тому, как поступает пастух со своим стадом, а также следуя образу действий Омара ибн аль-Хаттаба, да будет доволен им Аллах,— ведь аль-Хасан аль-Басри сказал: «Зияд подражал Омару, но преувеличивал, аль-Хаджжадж подражал Зия-ду, но губил людей»,— вы же вменили это в вину Зияду.
— Юсуф ибн Омар говорил слугам, которые подавали на стол: «Делайте побольше тюри, так как это еда для беззубого, ведь, может быть, за столом будет сидеть старец, у которого уже выпали все зубы, или же ребенок, у которого зубы еще не выросли; давайте гостю обгладывать кость, лишенную большей части мяса, ибо это полезнее и целительнее, потому что подавляет страсть к мясу».
— Вы сказали тогда: «Поистине он хотел сократить трапезу и успокоить себя тем, что еда скоро закончится; он стремился обвести их своей тюрей и занять каждого из них костью, на которой почти не было мяса. Однако посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Тюря — это царь пищи, положение тюри среди видов пищи подобно положению Аиши среди женщин». Курейшиты придают такое значение изготовлению тюри, что они назвали Амра ибн Манафа «Хашимом» («Крошит,елем»), так как он крошил хлеб и делал из него тюрю, и образованное таким образом слово закрепилось за ним как имя.
— Сказал Ауф ибн аль-Каака своему вольноотпущеннику: «Изготовь нам какой-нибудь пищи столько, чтобы ее хватило насытить собравшихся на годичное празднество!» Вы же сказали: «Когда он увидел, что на столе лежит хлеб в виде тонких и толстых лепешек, жаркое и другие блюда, и увидел, с каким увлечением люди ели, переходя от одного блюда к другому, и как долго они ели, так как разных блюд хватало надолго, то он подумал, что если бы пища была в виде только одного блюда, то им пришлось бы быстрее кончить еду, а затем сказал: «Почему бы тебе не сделать блюдо, которое едят одной рукой, вместо блюд, которое едят двумя руками?!»
— И вы сказали в объяснение: «Сначала он размахнулся, а потом сжался и предпочел дать им тюрю, хайс и все то, что едят одной рукой, а не двумя»,— но ведь аль-Каака — араб, и поэтому ему было не по душе, чтобы его вольноотпущенник отказался от арабской пищи в пользу персидской. К тому же он хотел, чтобы его люди придерживались старых обычаев и чтобы они сознавали, как развращает и портит их богатство и насколько губительнее для них путь роскоши, открывшийся сейчас перед ними, чем тот путь ограничений, каким они следовали прежде.