Для объективного исследования обратимся к цитируемым текстам.
В псалме втором вспоминается дерзновенная попытка возмущения народов и племен с царями и вельможами против царственного помазанника. Речь ведется частью от самого этого лица, которое пережило описанную борьбу и свое торжество понимало во свете богоизбранности. Всего приличнее такие черты Давиду, который и называется во многих кодексах LXX-ти в качестве автора. Впрочем, по существу вопроса для нас важно лишь то, что разумеется исторический деятель, утвердившийся на царстве с преобладанием над всеми враждебными царями. Столь исключительное превознесение могло оправдываться, конечно, особыми природными преимуществами но сравнению со всеми соперниками, а — по своей грандиозности неограниченного превосходства — это знаменовало сверхчеловеческое достоинство. Но последнее необходимо постулировало к Богу, так как именно от Него исходит всякое царство па земле. Дальше следовало, что подобный царь есть натуральный наместник Божий, и его победная интронизация равнялась рождению от Бога в изображаемом царственном!, отличии. Он сын Божий по своей божественной царственности, в день овладения или наделения ею>70). Ясно, что
______________
69) Ср. и у проф. о. А А Глоголева. Ветхозаветное библейское учение об Ангелах, (Киев 1900). стр. 185 сл.
70) См. Prof. D. E. W. Bengstenberg, Cominentar über die Psalmen [ (Berlin >2 1849), S. 41—42: Prod. II. Fr. Baethgen, Die Psalmen übersetzt und erklärt (Göttingen 1892), S 6: Prot. Rudolf Kittel, Die Psalmen übersetzt und erklärt (Leipzig 1914), S. 11 — 12; † Prof. R. Kübel, S. 93; F. W. Farrar, p. 6
36
это преимущество индивидуально и фактически верно для царственно торжествующtго победителя >71). Тем не менее анализируемые слова не исчерпываются взятою личностью, ибо приложимы к ней с весьма большою относительностью. Конкретно — сыновство простиралось собственно на царственность, как порожденную от Бога и обязанную ему, а не на самую сущность индивидуального бытия, откуда царственно-абсолютная державность вытекала бы тогда непосредственно, сама заявляя и утверждая свои неотъемлемые нрава. В разбираемом примере и во всех его исторических повторениях — этого не было в совершенной степени, поелику все цари в Сионе были если не (всегда) вопреки своей природе, то все-таки свыше ее — единственно милостью Божией. Понятно, что здесь личное дело царское не было столь неразрывно от Божия, чтобы последнее условливалось и выражалось в духе второго псалма, где Сионское воцарение рисуется рождением от Бога и антимонархическое противление бичуется в качестве восстания на Господа и Владыку всяческих, живущего на небесах. При отсутствии псаломски возвещаемой неразрывности божественного и человеческого элементов натурально и то, что эмпирически совсем и никем не достигалось предрекаемого абсолютного господства. Посему все должны согласиться, что пред нами не простая коронационная ода