Тррррах! «Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют… Это — отрицание отрицания… Там дело заключалось в экспроприации народной массы немногими узурпаторами, здесь народной массе предстоит экспроприировать немногих узурпаторов». И — сноска с революционной цитатой из «Манифеста коммунистической партии». Конец.
Правда, конец в смысле диалектическом. Одновременно, конец и не-конец. Текст 1 тома «Капитала» формально завершается главой XXV (см. прим. 3).
Итак, каковы же в самом деле природа и причины богатства народов? Автор «Капитала» считал, что страна может разбогатеть путем (а) ограбления основной массы трудового населения, (б) снижения уровня жизни трудящихся до низшего прожиточного минимума, (в) перекачки денег и продуктов из подчиненных стран.
Неправда ли, все это делала Коммунистическая партия Советского Союза? Вероятно, поэтому она и стала единственным легальным миллионером в разоренной стране.
Жил-был фабричный пролетариат. В тяжелых муках он рождался, несладко жил. Первыми озаботились этим — кто? Угадали: представители «класса-антагониста». Они-то и начали создавать филантропические общества, строить для рабочих жилища, учреждать кассы — страховые и сберегательные, фонды безвозмездных ссуд. Роберт Оуэн был только самым выдающимся деятелем, но не единственным. «Предприниматель должен своим рабочим нечто большее, чем только заработную плату». Кто сказал это — коммунист? социалист? профсоюзник? моральный мыслитель? Это сказал капиталист Ж. Дольфус. Наверное, таких было меньшинство. Но определенно формировалось общественное мнение и даже движение.
Взлелеянная просветителями идея laissez faire, истолкованная прямолинейно, оказалась небезупречной. Она требовала не допускать объединений (каждый за себя). Значит, рабочие союзы были недопустимы. Как и государственное вмешательство в частный бизнес. В то же время, как указал Адам Смит, нанимателям не обязательно объединяться на формальной основе ради продвижения своих интересов. Не бывает, наверное, ни одного обеда или иного рода неформальной встречи предпринимателей, писал он, который бы не закончился каким-нибудь сговором между ними о ценах, зарплате и т. д.
Общественное мнение пересиливало себя, когда понуждало государство заботиться об интересах рабочих. И все же это было[10]. Англия: 1802 — ограничение детского труда, 1804 — первые рабочие сберкассы, 1825 — признание права на забастовки, 1833 — учреждение фабричной инспекции, 1844 — ограничение труда женщин на фабриках. Франция: 1842 — первый допуск рабочих к участию в прибылях, 1848 — первое ограничение рабочего дня мужчин, 1867 — первые общества (не из рабочих) борьбы за охрану труда и технику безопасности.