Все же иногда
самые симптомы болезни вскрывают нам
ее психологическое содержание.
Одна больная
провела 35 лет в Бургхольцли. Десятки
лет она пролежала в кровати, не говоря
ни одного слова, ни на что не реагируя;
колени ее всегда были несколько
приподняты, спина согнута, голова
наклонена вперед. Она постоянно терла
руки одна об другую, так что со временем
натерла себе громадные мозоли. Большой
и указательный пальцы правой руки были
соединены как при шитье. Когда эта
больная умерла года два тому назад, я
поинтересовался, какой она была раньше.
В Бургхольцли никто не помнил ее иначе
как в кровати. Одна лишь старая главная
сиделка припомнила, что когда-то видела
пациентку сидящей на стуле в той же
позе, в какой впоследствии я ее видел в
кровати. Тогда она быстро и широко
размахивала руками над правым коленом.
Про нее говорили, что она шьет сапоги;
потом - что она их чистит. С годами размах
ее рук все сокращался, и наконец осталось
лишь слабое трение их одна о другую,
причем лишь два пальца сохранили
положение как при шитье. Я тщетно старался
найти в старых заметках что-либо,
касающееся прежней жизни больной. Когда
к похоронам прибыл ее 70-летний брат, я
осведомился у него, помнит ли он причину
ее заболевания. Он ответил, что сестра
кого-то любила, сватовство почему-то
расстроилось; девушка приняла это так
близко к сердцу, что впала в меланхолию.
- Кто же был ее возлюбленный? Сапожник.
Итак,
оказывается, что образ возлюбленного
в течение 35 лет неотступно стоял перед
больной - иначе придется допустить
странную игру случая.
Можно было
бы предположить, что подобные больные,
производящие впечатление совершенных
безумцев, и в действительности представляют
собой лишь выжженные руины. Но это вряд
ли справедливо. Часто случается возможным
прямо доказать, что больные с известным
любопытством подмечают все происходящее
вокруг и все прекрасно запоминают. Этим
объясняется то, что многие из них
временами становятся разумными и
развивают способности, которые считались
давно уже утраченными. Такие моменты
наступают иногда при тяжелых физических
заболеваниях или незадолго перед
смертью. С одним из моих пациентов
невозможно было вести какого-либо
разумного разговора. Он постоянно
бессвязно бредил и произносил непонятные
слова. Однажды он тяжело заболел
физически; я ожидал, что лечение его
будет весьма затруднительно. Но он точно
переродился и превратился в приветливого,
любезного пациента, с благодарностью
следовавшего всем предписаниям врача.
Злой, острый взгляд пропал; глаза его
стали спокойны и вдумчивы. Однажды утром
я вошел к нему с обычным приветствием:
"С добрым утром! Как поживаете?" Но
он предупредил меня знакомым восклицанием:
"Вот опять явился один из этой стаи
собак и обезьян и собирается разыгрывать
Спасителя!" - Я сразу понял, что он
справился с болезнью, и с этого мгновения
все его благоразумие как ветром сдуло.