Знавал я одного предсказателя, который действительно верил в то, что его знания и способности позволяют предсказывать будущее. Эта вера возникла у него еще во время занятий древней китайской философией, то есть задолго до того, как он стал применять свои знания на практике. В молодости он служил одному весьма состоятельному даймё, но потом впал в отчаянную нужду, как и тысячи других самураев в эпоху политических и социальных перемен Мэйдзи. Вот тогда-то он и стал предсказателем, странствующим уранайя. Путешествуя по городам и весям, он редко возвращался к себе домой, пожалуй, не чаще раза в год, а в общем, как позволяли доходы от его трудов на поприще предсказаний. Между прочим, он был удачливым предсказателем, в основном, как я думаю, из-за своей искренности и чистосердечия, располагавших к нему большинство из тех, кто нуждался в его советах. Никаких оригинальных методов предсказаний у него не было, пользовался он старой гадательной книгой «И Цзин» , известной теперь уже и на Западе, и кувшином с табличками, на которых были изображены гексаграммы. Но каждое гадание он неизменно предварял истовой молитвой богам.
Систему предсказаний по «И Цзин» он считал непогрешимой при условии, что гаданием занимается мастер своего дела. Он признавал, что ошибся всего несколько раз, да и то лишь потому, что неправильно понимал кое-какие тексты или значение гексаграмм. Справедливости ради должен сказать, что мне он предсказывал будущее четыре раза, и предсказывал настолько точно, что я стал опасаться всяческих предсказаний вообще. Вы можете относиться к самой идее предсказаний как угодно, но почти в каждом из нас где-то очень глубоко коренится суеверное представление о мире, в котором предсказания возможны, и несколько положительных опытов вполне способны пробудить неразумную надежду или страх неудачи, обещанные вам каким-нибудь предсказателем. Знание своей судьбы ничего кроме несчастья человеку не сулит. Только представьте, что будет, если вы вдруг узнаете о неизбежной беде, поджидающей вас в ближайшие месяцы…