крика, больше не будут нанимать собак на праздник и можно
будет изменить запах в доме. Выпустить отсюда вонь лекарств
с фруктовым ароматизатором. Но эта тварь — чудовище, стек-
лянные глаза, изломанный позвоночник, будто поделенный на
множество сегментов, будто с множеством талий, и ни единым
рабочим органом — сидела, дышала, она говорила, что хочет и
будет жить вечно. Как немой укор, как памятник на этом вы-
соком стуле всему кошмарному, что приходит ночью. Своей
мочой на простыни будет напоминать, своим криком и своим
бессмысленным взором с этого трона он будет напоминать
человечеству о своем существовании. Он не хочет быть похо-
роненным в старом саду, и ему ничего никогда не снится. Он
даже не способен мыслить, и, от этого хочется выть, и от этого
нанимаются собаки, от этого все отчаяние, и именно этой ка-
кофонии завидует миз М., – Арчибальд его любит. Арчибальд
любит его больше, чем посиневшую от заботы о безумном сыне
кожу своей жены.
Там, где талия сужалась до невероятной тонкости, начиналась
шея другого тела, которое заканчивалось шеей следующего. Все это
подчинялось инородному рассудку, плавно и мертво движущейся руке
в перчатке мужских пальцев, и в этих телах миз М. увидела и свое
тело, с едва сгорбленной спиной, и тела многих своих знакомых, мно-
гие из тел, побывавших в ее постели, и не очень красивое тело кон-
стебля. Все двигалось, иногда сплеталось руками, тело одной руки
трогало ребра другого, и так бесконечно, и этими движениями созда-
валась энергия, и энергия генерировала бесконечность этого кошмар-
ного пространства. А Нико мыл эти тела, потому что раз в год, хотя
бы раз в год, каждое тело нужно мыть; даже страшно представить, что
82
Нежность к мертвым
Каждый будто поймал в воздухе и разжевывал, что Арчибальд
лишь тенью любит свою жену, и любит только за то, что она
родила ему ЭТО, немое божество, с которым он пытается сде-
лать дом из картонных кубиков. Шестнадцать лет оно живет
здесь, и источает свои кошмарные сны.
Оно вдыхает
горячие сердца вошедших в этот дом
оно
живущее
в бессюжетной темноте. Не знающее и не имеющее даже
оттенка мысли о существовании сюжета и умысла. Какое-то
неприлично счастливое, когда отец касается его неестественно-
го лица и мертвенной кожи под глазами, кричит радостно,
криком, от которого каждому, кроме Арчи, хочется умереть.
Немая тварь стала единственным источником вдохновения для