— А как насчет патана, который похитил тебя, и всех остальных мужчин?
— А при чем здесь они?
— Они, должно быть, были в восторге от твоего присутствия в лагере. От твоих светлых волос, белой нежной кожи…
Сомерс подошел ближе.
— Тебе это нравилось, Линни? Они пускали тебя по кругу, ночь за ночью?
Его рука опустилась мне на волосы.
— Расскажи мне об этом. Они такие же могучие, как и их лошади? Им нравилось быть грубыми? — Он потянул меня за волосы, вынуждая поднять голову и встретиться с ним взглядом. Голос Сомерса был хриплым, от его дыхания несло табаком и виски. Он прижался ко мне, и я почувствовала его затвердевшую плоть.
Я вывернулась у него из рук.
— Прекрати это, Сомерс! Мне никто не причинил вреда. И никто ко мне даже пальцем не притронулся.
— Ты уверена, Линни? Шлюха всегда остается шлюхой. Конечно же, тебе пришлось кое-что для них сделать, чтобы убедить их оставить тебя в живых.
— Нет! — закричала я, и он занес ладонь для удара.
— Нет, — повторила я тихо, склонив голову. — Ничего не было, Сомерс. Ничего, — прошептала я.
Я знала, чего он добивался. Он собирался меня избить — и уже испытывал возбуждение. Или, возможно, Сомерс хотел, чтобы я подтвердила его ожидания, оказалась той, кем он меня считал, и тогда бы он смог от меня избавиться. Ему не составило бы труда убедить всех остальных в том, чем я, по его представлениям, занималась в цыганском лагере с большим количеством мужчин. И выполнить свою угрозу, вышвырнув меня с позором на улицу. Я знала, что, если Сомерсу удастся доказать, что я падшая женщина, на сочувствие мне рассчитывать нечего. Несомненно, по городу уже гуляют сплетни — на пристани я заметила нескольких белых женщин, косо смотревших на меня. История о гибели Фейт и о моем исчезновении уже стала широко известна среди английского населения. Наверняка она уже около месяца является главной темой бесед во время званых вечеров и светских раутов. И если Сомерс подольет масла в огонь… О да, у Сомерса есть друзья и связи. А у меня… Теперь, когда Фейт умерла, у меня не осталось ни одной подруги. Я приготовилась к оглушительной пощечине.
Но он так меня и не ударил. Должно быть, Сомерс почувствовал, что я сдалась, почувствовал мою апатичность и понял, что я приму его жестокость без боя. А такая реакция не доставила бы ему удовольствия. Рука Сомерса опустилась.
— Все это только укрепляет мою уверенность в том, что тебе нельзя доверять. Мне придется ни на миг не оставлять тебя без присмотра. Ты едешь в Симлу, и из-за тебя погибает молодая женщина. А когда ты здесь, ты братаешься с индусами. Думаешь, мне неизвестно о всех твоих тайных вылазках и похождениях, с тех пор как мы поженились? У меня есть люди, которые мне обо всем сообщают, и они видели тебя в самых отвратительных местах.