Вечером этого же дня во дворе усадьбы Барона царило необычное оживление.
Во двор выбежали все – бесчисленная семья Барона и бесчисленная прислуга его семьи – хотя два этих социальных сословия по внешнему виду и поведению ничем друг от друга не отличались. Женщины кричали на детей, дети кричали громче и звонче женщин, мужчины покрикивали на женщин, а пожилые цыганки – на мужчин.
Причина всеобщего оживления стояла посредине двора.
И когда Барон собственной персоной вышел на веранду с трубкой в зубах, причина всеобщего оживления предстала его хмурому взору во всей красе.
Посредине двора усадьбы Барона стоял ЗИМ, отражая всем своим зеркальным хромом ручек и зеркал мускатный южный закат.
Барон пережил потрясение молча.
Он не сказал ничего, и когда из ЗИМа медленно, с достоинством вышел Лаутар.
Лаутар улыбался. Он не мог сдержать торжествующей улыбки – пытался, но нет, не мог.
- Буна сара! – (добрый вечер!) – сказал Лаутар.
- Буна сара, - сказал Барон и тоже улыбнулся.
Он тоже пытался держаться строго и мрачно, но нет, не мог. Не мог он смотреть равнодушно на такую машину.
- Добрый конь, - сказал Барон после паузы, пожирая глазами ЗИМ. – Не может быть, чтобы твой.
- Мой, - сказал Лаутар небрежно. – Я давно такой хотел, а теперь предложили. Ну, я не стал отказываться.
- Кто же предложил? Почему вперед тебя мне не предложили? – рассмеялся Барон.
- Серьезные люди, – сказал Лаутар. В глазах его прыгали злые веселые огоньки. – Приезжие. Они тебя не знают.
- А тебя, значит, знают? – с насмешкой спросил Барон, видно было, что колкая стрела Лаутара достигла своей цели.
- Меня все знают, - ответил Лаутар скромно, и небрежно оперся на ЗИМ.
- Добрый конь, - повторил Барон с искренним восхищением. - И зачем ты пригнал этого красавца в мой дом?
Лаутар погладил ЗИМ по черному капоту.
- Это подарок. Мой подарок невесте.
Лаутар посмотрел на окно усадьбы Барона – большое окно на третьем этаже.
Усадьба Барона исполнена была в архитектуре, которую можно отнести к цыганскому Возрождению. Это было громадное четырехэтажное строение, с колоннами, вычурной лепниной и большими окнами, украшенными витражами. На витражах в самых прихотливых позах изображены были греческие и римские боги и герои. Облик греко-римлян выдавал сильную молдавскую и цыганскую адаптацию мифологического материала, проделанную витражных дел мастерами.
Увенчивал мощное строение дворца купол – высокий купол, наподобие того, что обычно венчает православный храм. По высоте купол занимал еще этажа четыре. Покрыт купол был золочеными листами – что еще больше усиливало сходство дворца Барона с храмом. Только на вершине купола вместо креста был позолоченный флюгер, в виде вставшей на дыбы лошади.