три-четыре пары трусов (желательно не типа плавок и ни в коем случае модные «трусы в
задницу», обязательно нейтрального цвета: красный, нежно-розовый и голубой цвета
недопустимы вообще ни в чем); три-четыре пары носков, в том числе теплых; куртка
попроще, но теплая, или фуфайка; на голове в зимнем варианте — теплая вязаная
шапочка; вязаные перчатки.
Но вы не можете себе представить, во что в тюрьме бывает одет народ! Все зависит от
«грева» со свободы или умения «намутить» себе шмоток. Я видел опустившихся людей в
грязных и рваных обносках, сквозь дыры в которых было видно обезображенное сыпью и
язвами тело, и франтов, таскающих за собой по камерам огромные неподъемные баулы с
барахлом. По камере такой зажиточный подследственный ходил в махровом халате, на
прогулку выходил в спортивном костюме за триста долларов, а на суд ездил в дорогой
тройке «от Диора». Такое могли позволить себе только спортсмены-рэкетиры или
авторитетные бизнесмены. Но в связи с ненадежностью положения любого заключенного
в тюрьме иметь такие гардеробы довольно рискованно. Самый идеальный вариант я
описал чуть выше.
Естественно, что все передаваемые вещи тщательно проверялись, а в особых случаях по
заданию оперов иногда даже вспарывали подкладки и отрывали каблуки (туфли со
стальными супинаторами не принимали). Ничего, мы потом все подшивали, матерясь, но
все же понимая, что им за это платят зарплату.
16. «Куры»
Несмотря на то, что я уже много и довольно подробно писал выше об этой уникальной по
своей беспринципности прослойке заключенных, я все же решил посвятить им главу —
оно того стоит.
Для большинства неоднократно судимых внешний мир по ту сторону колючей проволоки
являет собой то же самое, что для нормального человека тюрьма или зона. Они уже не
представляют себе жизнь вне пространства, строго ограниченного стенами с дозорными
вышками на них. В те короткие месяцы, а порой и дни, когда их выпускают по окончании
срока, они чувствуют себя крайне дискомфортно и искренне возмущены отсутствием
«понятий» у обитателей этого чуждого для них мира. Он их бесит и раздражает, нагло
сверкая яркой соблазнительной мишурой, на обладание которой они не имеют никакой
возможности претендовать по банальнейшей причине — полному отсутствию денег.
Однако острое желание есть и пить в конце концов берет верх над чувством
самосохранения. Мысль о том, что деньги можно заработать, никогда не посещала эти
бестолковые головы. Зато деньги можно украсть у тех, кто в поте лица своего, тоже,
кстати, постоянно рискуя пополнить ряды обитателей тюрем, зарабатывает себе на хлеб